Страница 60 из 83
Тогда Дэнлэйан взяла меч.
Острый меч слишком мало познавшего радости сердца, которому просто нечего было терять.
… и вспорола тьме жирное брюхо.
Она была – свет и жизнь; сам Яал пришёл ей на помощь и вынес в Мир.
… в чертогах сэллйэррэа стояла она перед Йэннэйэ; злобные твари его бежали пред нею, страшась даже отблеска её славы.
«Отец, - сказала она. – Ты свободен. Я победила её.»
Но Йэннэйэ лишь рассмеялся и так ответил:
«Ты победила Аргху! Что ж я действительно свободен теперь! Но теперь – уходи Дэнлэйан. Мои слуги боятся тебя. Уходи. Моё проклятье с тобой.»
Как озарение было – как вспышка.
« Ты не Йэннэйэ. Ты переродился в той тьме, что некогд пожрала тебя. Я нарекаю тебя Гнирвном, Скользким Предателем.»
Сказала так и ушла.
***
Сине- зелёное и белое: небо смыкается с морем, кружево пены ласкает прибрежные камни; соль и горечь, янтарь и жемчуг – музыка свободы и спокойной мощи, Ир’Элнуурэ – на берегу Рассветного Залива, там, где Антиннэ завершает свой великий путь через все земли Уумара.
Долго молчал Владыка Ниимлаас, а потом сказал так:
- Горе великое принесёт твой отец всем народам. Но об этом мы поговорим потом. Ты устала, Анэлаэнэ, даже твоему яростному духу требуется отдых. В этом тебе здесь могут помочь.»
Много дней и ночей проспала Дэнлэйан в светлой комнате под шум волн и крики чаек, но наконец силы вернулись к ней и она пробудилась.
Сбежав по лестнице к самой воде, она увидела множество кораблей из серебристого дерева с яркими разноцветными парусами. Она шла от одного к другому, не уставая дивиться – они казались ей живыми и почти разумными. На борту одного из них она увидела того, кого никак не ожидала встретить, кого знала лишь по рассказам матери, по запретным песням, что ещё пели среди её истерзанного народа… Очень высокий для морского, меднокожий и красноволосый, он казался языком пламени, готовым вот-вот охватить всё вокруг.
- Эллэнйэ!Эа! – воскликнула она.
Он обернулся и свершилась их судьба.
Чёрное платье, золотисто-рыжие волосы Дэнлэйан трепетали на ветру.
Он протянул ей руку, и она взошла по сходням его корабля.
Она сказала:
- Пора возвращаться, истинный Владыка Йэрдэиа.
- Мне некуда возвращаться, - ответил он. – Пойдёшь ли ты со мной?
Тогда Дэнлэйан запела об огненных реках, чёрных скалах и золотых шатрах Йэрдэиа; о полчищах оскиннэйн, разоряющих эти чудесные земли.
Скорбь обрушилась на сына Аутэя такой тяжестью, будто бы сам небосвод приходилось ему держать отныне.
- Я на перепутье, - сказал он.
- Какой бы путь ты не выбрал, знай, я разделю его с тобой, - ответила ему Дэнлэйан.
Эл’наари Лэнайа, Эллэнйэ Аутэйиррэ думал три дня и три ночи, а после – предстал перед Морским Престолом, как прежде Дэнлэйан.
- Ты был мне отцом все эти годы, Арл Ниимлаас, ты был мне другом. Ты научил меня мечтать и созидать мечту. Благослови меня теперь, потому что я иду туда, куда зовёт меня не мечта, но долг. В Йэрдэиа лежит мой путь.»
Морской Владыка благословил его и Дэнлэйан, а после улыбнулся и сказал.
- Но не думаешь же ты, сын мой и друг, что я отпущу тебя одного? В Ир’Элнуурэ не любят войны и вмешиваться без нужды в чужие дела тоже не любят. Но те, кто слышал слова твои и слова Анэлаэнэ Победившей Тьму, готовы идти с вами до конца.
Недолгими были их сборы, но долгим путь. Лишь треть его могли они проделать по морю, большая часть его лежала через колдовские чащи Лесной Преграды. В одну из ночей – безлунную и холодную, когда лишь звёзды освещали спящий лагерь, вышел к ним Хозяин Леса, Туумхубх.
- Я знаю о деяниях Данлиэнь Отважной. Я хочу помочь ей, - сказал он, и народ лесной присоединился к их войску.
Когда перед ними встала Стена Огня, одного лишь слова Эллэнйэ хватило, чтобы усмирить её. Земли Йэрдэиа его, а не Гнирвна признали истинным сэллйэррэа. И народ йэрдннэ поддержал сына Аутэя, и только оборотни бились против него, тщетно пытаясь отстоять своё право и дальше поганить этот мир.
Жестокой и кровавой была та битва, но оскиннэйн пали и один остался Гнирвн перед Эллэнйэ. Страх обуял его, смертный ужас того, кто знает, что заслужил всё самое дурное, что только может с ним случиться. И, не ведая, что творит, он воззвал, и помощь пришла к нему. Хкииэн было имя нового этого врага: тьма, огонь и страх – суть.
Но Эллэнйэ, сын Аутэя, даже не дрогнул. Взял он меч и шагнул к Тьме.
И Тьма обратилась в деву, чёрную, как ночь, тоненькую и невысокую.
- Ты будешь драться со мной? – улыбнулась она.
Эллэнйэ отпрянул.
Но из-за спины его вышла Мйэннэ, котрую Дэнлэйан нашла в глубоких подвалах, скованную, но не сломленную.
Мйэннэ взяла из рук Эллэнйэ меч и скзала:
- Я буду. Твоя мать, Аргха, была страх, ты же – обман, и тебя я ненавижу даже больше!
И в руке Хкииэн возникло пламя – тёмно-багровое, страшное. Но Мйэннэ занесла сверкающий меч и отрубила Чёрной Деве руку. Тогда Хкииэн произнесло Слово, и под ними выросла скала из тьмы, и на самой её вершине стояли они. Но Мйэннэ вновь взмахнула мечом и Чёрная Дева упала бездыханная, лишённая тела и сил, но дух её клубился тьмой, и коридором из тьмы стало то, что только что было скалой, и в лабиринт этот бросился Гнирвн, спасая свою шкуру, меняя свободу на вечное рабство. Эллэнйэ, сын Аутэя, оставил Мйэннэ и Дэнлэйан и помчался следом. Ярко сиял меч в его руках и долгой была та погоня. Наконец Гнирвн устал отступать и повернулся лицом к своему преследователю.