Страница 44 из 83
Астраннаэнн.
Яшмет.
658г.
Весна.
Это небольшое озеро звалось Око Лэхэнни. Оно пряталось меж древних аэсовых корней и двух замшелых валунов столь удачно, что даже в летнюю жару, когда ледяные струи бьющих со дна ключей никого уже не могли отпугнуть, здесь редко кого можно было встретить. Здесь можно было побыть одному. Последний из Ярренвейнов умел это ценить: тишину, молчание, тайну. Иногда.
Он отпустил Нимиррина пастись на лужайке неподалёку, прошёл сквозь похожие на серебристый занавес длинные аэсовые ветви, быстро сбросил одежду и с головой окунулся в кристально чистую воду. Озеро было глубоким от самого берега и совершенно прозрачным – точно таким, в каких купалась Дева Маурэл из горских сказок. И весь Ястринэнн был точно таким, какими были волшебные леса альдов, которыми Ярмэйн грезил когда-то в детстве.
Проплыв под водой почти до другого берега , он вынырнул среди начавших расцветать янвэнд – золотых кувшинок Ястринэнн – неведомо как умудрявшихся вырастать именно в таких вот неподходящих для цветов местах. Они тоже всеми силами просились в сказку. Ярренвейн перевернулся на спину, подставил лицо ласковым, пробивавшимся сквозь густые кроны лучам. Может быть, он и в самом деле напишет об этом – почему бы и нет? О дурачке, прошедшем пол-мира, чтобы избежать участи быть чьим-то государем, о колдовском озере в альдском лесу и, конечно, прекрасной чаровнице-альдке с длинными косами и ледяным сердцем, которая выполнит три желания дурачка, а взамен возьмёт…
- Арамано! – звонкий голос быстро вырвал размечтавшегося рона из мира грёз. – Мне надоело ждать!
Яска удобно устроилась в развилке веток огромного аэса, свесив спутанные волосы почти до земли – видимо, сушила после купания.
Ярренвейн усмехнулся: у Судьбы своеобразное чувство смешного, раз уж вместо прекрасноокой альдки, она подсуетила ему нескладную малолетку. Зато с этой рыжей не было скучно. А с альдкой – как знать? Он шепнул слово ближайшему янвэнд, чтобы золотисто-медовый цветок упал ему в руку, и в два движения выбрался на сушу рядом с яшметской каннкой.
- Лови!
Он не сомневался, что она поймает. В ловкости Яски было что-то нечеловеческое – другой бы ребёнок все кости себе переломал, попробовав повторить то, что она зачастую вытворяла. Для неё же это не требовало даже усилий – это была её обычная манера двигаться. Вот и сейчас, только что такая сонная и разнеженная на солнышке, она в один миг свесилась с дерева вниз головой, зацепившись ногами, ухватила янвэнд одной рукой, перекувыркнулась – и уже стояла на земле. В Бешеном Море они с Инрэ как-то видели у одной знатной дамы ифкифрскую зверушку – обезьянку – вот на что это было похоже. Конечно, обезьянка всё незнакомое сначала тянула в рот, а рыжая каннка вплела цветок в волосы, но в этом было и всё различие.
Ярмэйн не спеша оделся.
- Ты давно здесь? – спросил.
- С самого утра, - пожала плечами девочка. – Ты же сказал, что будешь меня ждать, когда зацветут янвэнд.
Ярмэйн покачал головой. То, что он каким-то невероятный образом всегда заранее знал, что когда зацветёт в Ястринэнн, и какая будет погода ближайшие дни, его уже даже перестало удивлять. Канн Эстэвэн объяснял, что это оттого, что Ярренвейны связаны с этой землёй кровью и душой на протяжении многих поколений и, приняв дедов венец, он просто возродил прервавшуюся было связь. Но Яска не была ни его родичкой, ни даже ястриннкой, она родилась в Яшмете, тем не менее, владела этим странным даром в полной мере. Иногда это делало общение с ней несколько утомительным – как вот теперь. Он действительно говорил, что будет у Ока Лэхэнни «когда зацветут янвэнд» - имея в виду весну вообще. Первый цветок распустился сегодня на рассвете,
А он так хотел несколько дней побыть совсем один. Он был привязан к Яске, очень. Пожалуй, даже любил. Он надеялся, что она приедет и пробудет с ним какое-то время, но, может быть, завтра или лучше пару дней спустя. На что он наивно рассчитывал?
Она словно почувствовала его мысли – стояла, смотрела исподлобья, золотой цветок ярко горел в волосах. Когда она улыбалась – она могла быть почти мила, когда злилась, становилась совершенной дурнушкой, похожей на деревенскую дурочку, а не на дочь самой невозможной красавицы Уумара. Худая, маленькая, со слишком длинными руками, острым подбородком, длинным носом и вечно спутанной копной невероятно длинных волос; рваная юбка, звенящие уросские браслеты, дикий и настороженный взгляд из под почти сходящихся на переносице бровей – вот что все видели в Яске из Яшмета. Её жалели, но не любили. Он был первый, кто отнёсся к ней иначе, оттого и смог увидеть её совсем другой. Старший друг, почти брат, который знает всё-всё на свете и всегда поможет и защитит, товарищ по детским приключениям – вот кто он был для неё. А теперь ему было необходимо уехать. Надолго.
- Ты скучала? – улыбнулся он уже без тени раздражения. – Я тоже.
Она неловко качнулась навстречу, обняла.
Он, придерживая её рукой, опустился на аэсовый корень, усадил её рядом.
- Плакать будешь?
Она подняла на него счастливые глаза.
Нет, не будет. Но и говорить добровольно тоже. По крайней мере, до завтра. Будет смущаться, отмалчиваться и вздыхать. Потом привыкнет к тому, что он в её жизни опять есть (а не виделись то всего дюжину дней! Не больше!), станет весёлой, смешной, непредсказуемой и совершенно несносной – такой, какая она ему нравилась больше всего. Но теперь – его время. Он будет заботиться о ней, рассказывать сказки, катать на лодке по ручью – хорошо не в куклы играть. Впрочем, он не слышал, чтобы она когда-либо вообще играла в куклы.