Страница 5 из 91
Отдел – это конечно высокий штиль для наименования группы людей, которые работают в основном лесниками, егерями, дворниками, сантехниками, трубочистами и на иных незаметных поприщах.
Я, Корнилов Семён Гаврилович, лесник, и моя основная деятельность связана с лесной нечистью. Конечно же, каждый из нас универсал в деле нечисти, но нам не разорваться. Повторяю, мы не киношные персонажи.
С появлением же отдела жить стало проще в плане зарплаты; да, меркантильно, но кушать все хотят. Сложнее стало с некоторой долей бюрократии. Но работа у нас не часто случается, и потому завалов бумаг нет. В принципе, если вдуматься, сплошные плюсы. Секретность осталась секретностью, работа работой, а нечисть – нечистью.
Сложно было вначале, когда люди из канцелярий СБ запросили каталоги нечисти, которые никто никогда не составлял. Пришлось созвать «вече» и составить для СБ-шников «Каталог нечисти, преобладающей в ОРД». Полгода ушло, но книга вышла загляденье, жаль показать нельзя никому.
В каталоге этом есть, пожалуй, всё, что мы знаем. Книга, пусть и убористым кеглем, но вместе с иллюстрациями вышла всего-то на три сотни страниц – мало мы знаем…
Семён Гаврилович отодвинул от себя видавший виды ноутбук и, разгладив окладистую бороду, пробежался по концовке текста, что вдумчиво набирал последние три дня.
Он старался расписать всё, что знал, максимально кратко, но понятно.
Рука легла на мышку и несколькими движениями прокрутила к началу. В очередной раз усмехнулся названию и принялся перечитывать.
Удовлетворившись своим первым опытом писателя, мужчина щёлкнул по иконке сохранения и закрыл ноутбук.
За окном выла вьюга. Только сейчас он понял, что в его домике на окраине леса стало довольно прохладно. Выйдя на улицу к дровнику, он по привычке окинул окрестности боковым зрением – им видно лучше нечисть. Никого. Набрал поленьев и вернулся в дом. Огонь в печи с радостью принял новую порцию «еды» и взялся обгладывать её со всех сторон.
С минуту понаблюдав за этим процессом, Семён прикрыл печь и вернулся в кабинет.
- Что, страж, мемуары решил написать? - Раздался тихий шёпот из-за двери. Затем скрип давно несмазанных петель – дверь закрылась – в углу на первый взгляд никого не было.
Семён Гаврилович обернулся, но не до конца. Так, чтобы боковым зрением засечь того, кто сокрыт от глаз. Того, кто маскируется под окружающую среду – мимикрирует. Ага, вот и небольшая, чуть меньше метра, тень в углу.
В голове всплыл небольшой абзац, посвящённый этому представителю нечисти:
Домовой
Нечисть нейтральная. Обитает исключительно в жилищах, которые построены людьми для себя. Как правило, это частный сектор городов, деревни, хутора. Живут в доме единолично. Отношения с иными домовыми выясняют за пределами жилища, человека этим не тревожат.
Подразделяются по принципу обитания в доме или хозяйственных постройках.
(Домовой, банник, овинник, конюшенник, баюнок, дворовой и т.д.)
Повадки могут быть как добрыми, так и воинственными. Своё жилище и людей, которые ему нравятся, он будет охранять. Особо любит, когда в доме присутствует кот. Отваживать нежелательных людей предпочитает путём удушения.
Известен с древних времён.
Семён Гаврилович расслабился. После новогодней ночи он немного опасался тех троих, приспешников «Санты».
- А почему бы и нет? На пенсию скоро.
Тень метнулась с чуть слышным топотом по диагонали и юркнула под стол.
- А не боишься от любимого дела отойти?
- Боюсь, а то как же…
Тень переметнулась в угол, где стояла тумбочка со сменой белья. На ней находилось большое зеркало. Тумбочка чуть дрогнула, на миг в зеркале мелькнула тень, а затем она замерла на небольшой полке под потолком, где когда-то стоял цветок.
Там у домового любимое место. Оттуда ему видна вся комната, а его не видно. Люди обычно наверху опасности не ищут.
- Так коли боишься, что же собрался?
Страж нарочито повернулся к домовому спиной, тем самым проявляя уважение – эти существа ой как не любят, когда их высмотреть пытаются.
- Не всё же мне тут околачиваться – дорогу молодым.
- Всё из-за той ночи? Когда детей не спас?
Семён Гаврилович поджал губы. Хоть он был спиной, но домовой это, естественно, видел.
- Ага… Вон оно что. Значит, вина тебя грызёт. А я тебе так скажу – если решил чего, то делай. Не тяни только.
- Да тут же теперь воля не моя – найдётся преемник, передам дела, обучу и на заслуженный отдых.
В углу зашуршало.
- Долго мы вместе жили. Буду скучать ведь. Да и пока к новому человеку привыкну.
- Твой век долгий.
- Пока конёк дома крепко стоит, а коли упадёт он, то и моя жизнь здесь кончится – ты же знаешь.
- Конечно, знаю. – Страж снял с себя свитер, оставшись в клетчатой рубахе. – Доброй ночи, Игнатыч.
- И тебе доброй ночи, страж. Я постерегу огонь и жилище – никто не войдёт.
Игнатычем звали домового потому, что строившего этот дом звали Игнат. Так уж повелось у домовых – брать себе отчество строителя дома как имя.
Дому этому, который теперь есть не что иное, как сторожка лесника, исполнилось уже шесть десятков лет. Не сказать, чтоб он был в хорошем состоянии, но каждый обитатель этого строения как мог сдерживал старение дома. А двадцать три года назад здесь поселился Семён Гаврилович, который уже был опытным стражем и сюда переехал с женой. У него была квартира в городе, а здесь он жил по работе. По двум работам.