Страница 15 из 128
Олег словно ходил такими тропами каждый день, точно угадывая те направления, где не было крупных каменных завалов или оврагов, масс поваленных деревьев или иных препятствий. Таким образом, видимо, они и миновали возвышение довольно быстро – всего за два дня.
Небо хмурилось с самого утра. То и дело с неба падали редкие капли, но в полноценный дождь это так и не превратилось. С запада же надвигался довольно плотный фронт грозовых туч. Олег посмотрел на него и продолжил свою молчаливо-апатичную медитацию. Кириллу же эти тучи совсем не нравились. Оглядев округу, никакой иной защиты кроме деревьев он не нашёл.
Фронт приближался, подул свежий ветер. Кирилл напряжённо ожидал, когда же ему дадут знак прятаться. Когда вдалеке послышались раскаты грома, он поднялся и самостоятельно побрёл под деревья. Олег молча проследил за ним.
- Ни один дождь не пропустил ещё, будто в пустыне жил, дождя никогда не видел. – Бурчал себе под нос Кирилл, просматривая крону на предмет больших прорех, дабы минимизировать приближавшуюся подмоченность. Гром послышался ближе. Кирилл достал из рюкзака тент от палатки и, накрыв им себя и рюкзак, принялся ожидать удара стихии. А она ожидалась по его ощущениям довольно мощная.
Олег продолжал сидеть на рюкзаке. Когда же гром ударил в третий раз – совсем рядом, то он развернулся лицом на запад и поднял глаза на тёмно-синие тучи. Небо разрезала вспышка молнии, ударил вновь гром. Олег наполнил лёгкие воздухом. Глаза его не мигали, даже когда по лицу ударили первые капли воды, когда ослепляюще ярко вспыхивали росчерки молний. По коже проносились мурашки, но Олег не менял позы, не ёжился и не уходил с дороги проливного дождя.
Не было за последние пять лет ничего, что доставляло бы ему столько детского восторга, как дождь. Кожа жадно зудела, едва ощущала на себе дуновения влажных потоков воздуха, несущихся впереди дождя. Шум его казался величайшей тишиной, о которой он мечтал изо дня в день.
Дождь, ветер и высота стали для него наркотиком, которому он жадно отдавался всякий раз, когда выпадал случай. Никто из окружавших его коллег по работе или прочих свидетелей этой страсти не мог с ним ни согласиться, ни прочувствовать. Даже этот бедовый сектант Кирилл и тот сейчас смотрит на него как на прокажённого.
Это была настоящая буря. Ветер хлестал, словно тяжёлая плеть, орошая лес и сидящего на рюкзаке человека. Ударяющие в него струи дождя взрывались снопом капель, и их тут же уносило ветром. Молния и гром танцевали хороводом вокруг него и словно пытались поднять на ноги неожиданно завихрившимся ветром. Силы его хватало, лишь чтобы чуть раскачивать из стороны в сторону замершую фигуру.
На лице Олега Кирилл увидел натягивающуюся улыбку. Она была исполнена какого-то фанатичного счастья. Совершенного беззаботного. Как ребёнок. Не то, что он, взрослый мужик, спрятавшийся под брезентом.
Прошёл час, когда дождь совсем прекратился. Гроза пошла дальше, ветер постепенно стихал. Кирилл стряхнул воду, скопившуюся в углублениях его спасательного тента. Поднялся. Ещё несколько раз изрядно тряхнул его и приступил к запихиванию своего укрытия в рюкзак. По завершении этого нехитрого, но мутного и скользкого дела, Кирилл подошёл к Олегу.
- Ну что, дитё… вымок?
- Да.
Иного ответа Кирилл и не ждал. После получения дозы счастья Олег становился на некоторое время «чернее тучи» и переставал быть разговорчивым. Временно. На следующий день он, скорее всего, снова будет адекватным, когда у него пройдёт своеобразная ломка.
- Вот, помню, подруга у меня была, так она в дождь….
- Не надо.
Олег прервал его и поднялся с рюкзака, служившего ему до сих пор седалищем.
- Эти истории обычно до упора скучны, а итогом является сомнительная мораль, понятная лишь рассказчику.
- Ох-ох. Вернулось последождевое мрачно-философское хамло.
Олег искоса посмотрел на него и стащил с себя футболку, когда же повторно посмотрел на Кирилла, тот аж сглотнул – до того суровый был взор. Отжав футболку, Олег закинул её на плечо.
- Я – не хамло.
- Конечно, Олег. Ты просто мрачный и философский. И хамишь подчас.
- Почему тебя это волнует?
- Бабу тебе надо.
- Что? – Не понял резкого скачка темы Олег.
- Ну, бабу – подругу. Ну, чтоб ты стал более романтичный, менее мрачный. Знаешь, песня такая даже была…
- Зачем мне «баба»?
- То есть как зачем? – После этого Кирилл сделал некий жест, явно что-то значащий, но Олег совершенно не понял его. Покачав отрицательно головой, он дал понять, что не внял сути сего жеста. Кирилл повторил, но Олег снова не понял.
- У тебя язык после дождя распух?
Кирилл закатил глаза.
- Ладно, забудь. – Он с минуту помолчал, наблюдая за тем, как его спутник отжимает штаны. Вот не мог он понять этого веселья: вымокнуть до нитки, отжать и топать дальше в сырой холодной одежде и хлюпающей обуви. – Нет, ну неужели не слышал? «И после смерти мне не обрести покой. Я душу Дьяволу продам за ночь с тобой». Нет?
- У вас нет души – нечем торговать.
- Что?
Олег замер, поводил глазами туда-сюда.
- Само как-то с языка слетело. Интересная мысль, однако.
- Да чушь собачья же! Как это души нет?
- Не знаю. Отстань. Ляпнул, говорю же.
- Ты после дождя на себя не похож – в который раз замечаю.
- На тебя с ножом не бросаюсь – радуйся. Но твой длинный язык начинает малость раздражать.
- Скоро бросишься? А то вот у меня с собой книга моя есть. Самиздат правда, но тут всё, что я накопал про вхождение воинства Божия в наш мир. Так вот…
- Это здесь при чём?
- Не перебивай!
- А то что?