Страница 71 из 111
Димитрий Авдеевич уже спал. Он мирно дышал, уткнувшись носом в подушку… А я встала и стояла над ним. Потом, словно в тумане побрела к двери. Остановилась. Взялась за ручку… Что же я делаю? Ведь нельзя!
- Димитрий Авдеевич… - простонала я, стараясь расцепить пальцы. Не получалось. Тут же скрипнула кровать и декан встал за моей спиной. – Кажется… кажется нужно, чтобы вы меня подержали.
Одна его ладонь легла на мой живот, вторая накрыла сжимающие дверную ручку пальцы. Димитрий Авдеевич осторожно отцепил мою руку и потянул к своей кровати.
Закрыв глаза, я послушно шла за ним. Мне было очень стыдно за свою слабость и хотелось справиться с этим наваждением как можно быстрее.
Декан помог мне лечь и сам лёг рядом.
Открыв глаза, я увидела, что взгляд Димитрия Авдеевича был совершенно спокоен. А я то думала, моё поведение его разочарует. Ведь сама напросилась в помощницы и вот.
Мы лежали лицом друг к другу и не разговаривали. Димитрий Авдеевич и правда держал, осторожно сжимая моё плечо. Это, почему-то, было приятно. В моём глухом нездоровом оцепенении его рука была тем тёплым и надёжным, что придавало силы.
В таверне продолжали чертыхаться. Иногда мне удавалось это игнорировать, иногда я дёргалась, как от укола. Димитрий Авдеевич моих вздрагиваний словно не замечал. Его лицо сохраняло умиротворённое спокойствие.
- Простите, - прошептала я.
- Всё хорошо, - одними губами ответил он и сонно улыбнулся. Продолжая держать за плечо и успокаивающе поглаживать мой затылок, декан закрыл глаза. Смотря на него, я вдруг подумала, что он мне нравится. Вот прямо нравится... такой расслабленный, с едва уловимой улыбкой на губах.
Это открытие меня ошарашило. Теперь я лежала и рассматривала Димитрия Авдеевича с особым интересом. Нравится? Что, правда нравится? Или как нашло, так и пройдёт? Возможно, причиной стал красивый лунный свет из окна. Или то, как Димитрий Авдеевич касался моих волос…
***
А на следующее утро всё было как обычно. Димитрий Авдеевич говорил о наших планах, о предстоящей дороге. Выезжали мы на рассвете и если сильно повезёт, то до второй деревни должны были добраться к закату. Если не повезёт, то ночью. Плотно позавтракав и запасшись провизией, мы отправились в путь.
По правде говоря, я совершенно не соскучилась по Забаве. Вот совершенно! Всё что перестало болеть за ночь, начало снова ныть, едва мои глаза заприметили кобылу. А уж когда декан посадил меня верхом, физическая и душевная боль навалились в унисон.
Димитрий Авдеевич хоть и говорил, что ему меня искренне жалко, на деле ехал почти без остановок. Редкие наши передышки скорее посвящались Забаве, чем мне. Вот и сейчас мы остановились у широкой реки, чтобы лошадь могла напиться.
- Не дуйся, Мар. Мы не можем останавливаться еще чаще, - сказал декан, наконец поняв, что я не просто так не разговариваю с ним уж битый час, а таким образом высказываю свой протест.
Повиснув на ветке и вытягивая позвоночник, я и дальше хранила суровое молчание. Димитрий Авдеевич умывался, присев на берегу речки.
Изведёт. Замучает, злыдень. Весь день же на этом ужасном громадном звере продержал. Казалось всё что пониже спины скоро превратится в один большой и красный мозоль. Но ему же не объяснишь. Да и какое ему дело до моих мук?
- Как ребёнок, - пробормотал он, протирая теперь шею.
А я висела и молчала. Всё. Обиделась.
Еще и кобыла эта глупая. Она почему-то стала в воду всё глубже заходить еще и на меня как-то непонятно поглядывать.
- Мар, - резко выпрямившись, позвал декан. Он тоже смотрел странно. Вроде и на меня, но не совсем. Чуть мимо. – Не делай резких движений, - едва слышно добавил Димитрий Авдеевич, медленно поднимая с земли палку, но при этом не прекращая смотреть в ту же точку.
Продолжая висеть, я осторожно повернула голову и увидела стоящего недалеко от меня волка… Первой мыслью было – карабкаться выше, но в этот момент декан сдёрнул меня одной рукой с ветки и потянул к воде. Палку он продолжал держать наготове. Из кусов показалось еще две серые морды.
- Эттто… не ваши? – испуганно спросила я.