Страница 64 из 111
- Вот как.
Никалина Михайловна помешивала чай ложкой и внимательно рассматривала моё лицо.
Какое-то время мы сидели молча.
- Знаете, недавно читала статью в газете, интересно было бы узнать ваше мнение, - чуть позже заговорила она. - Там обсуждалось какие чертовы отношения скорее обречены на успех: с людьми или с козами. Мне всегда казалось, что козы, вам всё же ближе и с ними больше шансов на взаимное счастье. А Вы, Марена, как считаете?
- Я считаю, что каждому своё. Иногда знаете, как бывает: черт встречает женщину, а она та еще коза, - очень хотелось добавить «прям как вы», но я продолжила, - и казалось бы - то что надо смесь, но всё равно счастья нет.
- Как печально.
Я пожала плечами и укусила булку. Печально то, что у декана нашего мать такая вредная. Пусть уезжает уже.
- Мне вот жаль, что сейчас мой сын болен и рядом с ним нет достойной девушки, чтобы поддержать. Хотя что и ждать, когда имеешь такой узкий круг общения.
- Отчего же он узкий?
- Ну я имею в виду равных ему по уму и моральным ценностям. Того глядишь и одичает тут.
- А мне сдаётся, Димитрию Авдеевичу его круг общения нравится, - проглотив последний кусок, ответила я и принялась допивать чай.
- Да под ведьмовскими травами, что угодно понравится может.
- Ну давайте дождёмся, когда травы принимать перестанет и спросим, - предложила я, поднимаясь из-за стола. Наелась. – Возможно, что-то новое о сыне узнаете, заодно.
- Я своего сына и так отлично знаю.
- Ой ли, - не выдержав, огрызнулась я, и направилась к двери декана.
- Пока Митя болен, меня попросили его заменить на должности вашего декана, потому слушайте внимательно, Мара. Прямо сейчас, вы идёте в сад и беспокоить моего сына не будете. Попытаетесь – отправлю в чертог раскаянья. Борис, - подняв запястье к губам, позвала она.
- Да, - пробасил Борис.
- Чертовку к остальным.
- Да, - ответил шибун беря меня за локоть.
Я смотрела на кудрявую тётку и злилась. Сама не знаю из-за чего больше – из-за тона, или из-за того, что к Димитрию Авдеевичу не пустила попрощаться. В любом случае, это я ей еще припомню.
Следующие пять дней я нашего декана не видела. Уроков нам назначили больше чем обычно и все чертята буквально валились с ног, измученные учебой. Временная деканша регулярно посещала нас на занятиях и следила за дисциплиной. Несмотря на мои худшие ожидания, меня гнобить она не пыталась, и вообще внимания не обращала. Будто и не знакомы вовсе. Даже обидно.
На четвёртый день я засыпала, смотря на распахнутое настежь окно Димитрия Авдеевича, куда то и дело залетали соловьи. Да и он сам иногда подходил к окну и смотрел на своих гимназистов. И на меня тоже. Вид у него был болезненный, но я была рада тому, что наш декан наконец встал на ноги. Того глядишь и совсем оправится и мамку свою восвояси вышлет. Тогда я снова смогу к нему сходить и поспрашивать. Хотя если честно, я немного расстраивалась, ведь мы давно не виделись, а декан меня не звал. Должно быть Никалина была сыном довольна.
На шестой день, совсем под вечер, когда мы только вернулись с занятий и еще не ужинали, Борис попросил меня идти за ним. Мы зашли в здание, поднялись по лестнице и непривычным для меня способом – через дверь, зашли в комнаты Димитрия Авдеевича.
Декан ждал, присев на край стола.
- Спасибо, Борис, - поблагодарил он, смотря только на шибуна, а я почему-то выпрямила спину от волнения, как делают малолетние школьницы.
- Могу идти?
- Можешь.
Шибун исчез, а Димитрий Авдеевич пожевал щеку, какое-то время смотря в пол, но потом, наконец, перевёл взгляд на меня.
- Здравствуйте, - поздоровалась я, и зачем-то присела в книксене. Сегодняшние уроки Благовоспитания окончательно меня довели. Да и, непонятно откуда взявшееся, волнение тоже покидать не спешило.
Лицо декана оставалось серьёзным, хоть на мгновение он и вскинул от удивления брови.
- Здравствуй, - после паузы поздоровался он.
- Вам лучше, - зачем-то сообщила я, то, что он и сам знал.
- Лучше, - согласился декан при этом очень странно, как-то мрачно, смотря на меня.
Тут отчего-то закончились идеи о чем еще говорить. Конечно, можно было пожаловаться на голод, у него и стол вон накрыт, но декан сегодня казался странным и неуютным. Он молчал, а мне не хотелось эту тишину нарушать первой.
- Я, наверное, должен извиниться за нашу прошлую встречу, - после затянувшегося молчания, сказал Димитрий Авдеевич, отведя взгляд. – Ведьмовские зелья сильно дурманят. Я плохо соображал, что делаю.
Я кисло и натянуто улыбнулась. А как еще реагировать? Я то думала, что он за руку держит, потому что ему приятна моя поддержка, а оказывается от того как «плохо соображал». Предательски захотелось плакать. Что ж такое? Подумаешь декан человеческий… Подумаешь…
- Я пойду, ладно? – пробормотала я, опуская лицо и отворачиваясь к двери. Пусть бы выпустил поскорее, а то стоять здесь сил не было. Еще противнее от воспоминания слов деканской мамаши: «под ведьмовскими зельями что угодно понравится может».
- Марен, я не хотел правда, - выдохнул он.
- Ладно… - стараясь говорить ровно, ответила я. – Выпустите теперь.
- Дай мне объяснить, - декан вздохнул и кажется пошел ко мне, но в шаге остановился. – Произошедшее не должно тебя пугать. Как декан я всегда буду относится к тебе справедливо, и никакие личные... – он замялся подбирая слово, - ситуации… этого не изменят. И если я позволил себе недопустимое, нужно было об этом сказать сразу, ничего не боясь... Не нужно меня теперь избегать.