Страница 42 из 111
- Она нас позвала и вместе с нами ловила, - вступилась русая кудрявая ведьмочка, подбирая мою метёлку и неся её к остальным. Тех уже связывали.
- А началось с чего всё? Ну? – Матильда рывком поставила на ноги и устремила на меня строгий взор своих очей. – Пошли. Напишешь мне всё.
Вздохнув, я поплелась за Матильдой. Нога болела, скула болела, а платье было всё в затяжках и испачкано. Грустно, обидно и вообще несправедливо. Вздыхая и думая о том, что вот сейчас буду плакать, я зашла в кабинет ведьмы и принялась писать объяснительную. Из хорошего – две ведьмочки принесли мне какую-то мазь и сказали смазать ушибы. Потом они ушли и Матильда, дождавшись, когда я закончу, схватила листок и тоже убежала. Не забыв запереть меня снаружи на ключ, кстати.
Кое-как, на ощупь, смазав скулу, и остальное, что достала, я положило голову на руки, и принялась хандрить.
Это место явно было небезопасным. Стоило вылечить своё заикание и бежать куда глаза глядят. А то если еще кто-то сума сойдёт… древа например, от меня вообще косточек могут не собрать.
Услышав в коридоре чьи-то спешные шаги, я села ровно. Дверь открылась, но вместо Матильды в кабинет быстро зашел Димитрий Авдеевич. Он остановился у стола, напряженно смотря на меня. Потом сел на соседний стул, и прикоснулся к моему подбородку, поворачивая лицо так, чтобы рассмотреть со всех сторон. Выглядел он при этом до того злым, что я вжала голову в плечи, и отвела взгляд в сторону.
Когда декан протянул мне ладонь, я непонимающе посмотрела на неё.
- Что еще болит? – спросил он.
Я шмыгнула носом и честно написала: «Всё».
Димитрий Адеевич поджал губы, а потом так резко потянулся ко мне, что я дёрнулась. Не обращая на это внимание, декан завёл ладони под мои колени и спину, беря на руки. Я покривилась, и попыталась лечь удобнее, ведь у меня, после падения с метлой на пол, и правда болело всё. Димитрий Авдеевич подождал пока я устроюсь и, убедившись, что я, наконец, расслабилась, вынес из кабинета.
Шел он молча. Лицо декана было непривычно холодным и отстранённым, от чего я чувствовала себя не особо уютно. С другой стороны, передвигаться с той же скоростью, что и он, я не могла, потому притихнув как мышка, ждала пока меня отнесут куда нужно. Возможно в чертов сад, где я смогу закутаться в большое одеяло, а если повезёт, то к соловьям, на мягкую перину.
- Димитрий Авдеевич, что случилось с вашим чертёнком?! – на нашем пути неожиданно возникла водяная дылда и, нависнув надо мной, перепугано заморгала.
- Несчастный случай, - ответил декан, и пошел дальше.
- Я могу чем-то помочь? – водяная засеменила рядом, продолжая рассматривать меня на ходу.
- Не думаю, Ула.
Ула ответила не сразу, но пробежавшись за деканом до следующего поворота, придумала новую реплику.
- За ней же уход нужен. А я получила высший бал по основам первой медицинской помощи. И вообще детей люблю, - так пылко и чистосердечно заявила та, что удивившись, я не сразу осознала… это я-то - дитё?! - Я ведь правда могу помочь.
- Я нне… ннее… рре…
- А знаешь, - декан резко остановился и посмотрел на водяную. – Возможно, ты права. Марену нужно переодеть, и смазать ушибы. Я не хочу её смущать.
- Конечно я помогу, Митя. Вы всегда можете на меня рассчитывать.
Декан кивнул и понёс меня дальше. А вот я косилась на Улу и пыталась понять: Как это так получилось? И ничего Димитрий Авдеевич меня не смущает! Я б ему это даже сказала, но того глядишь не так поймёт и от похотливой плоти лечить возьмётся. А вот дылда мне однозначно не нравилась. Теперь, когда ребёнком назвала, и подавно.
Но противиться было чревато, потому смолчала.
Отнесли меня не в сад, и не к соловьям, а к декану в комнаты. Там Димитрий Авдеевеч передал Уле свою футболку, аптечку и велел той идти мыть руки. Едва водяная скрылась за дверью ванной, декан сел рядом и протянул ладонь.
- Меня какое-то время не будет. Борис принесёт еду. Еще что-нибудь нужно?
Я подумала и покачала головой. Спать – вот чего я хочу. Ночь была не очень, да и день тоже не задался.
- Уверена? – не убирая протянутой ладони, осведомился он.
Кивнула.
- Хорошо, - выдохнул Димитрий Авдеевич и встал. – Я постараюсь выяснить, кто это сделал.
- Вы уже уходите, Димитрий Авдеевич? – выпалила Ула, застигнув декана в дверях. – Мне вас подождать?
- Нет, Ула. Когда справишься, можешь быть свободна. Марене нужен покой. Мы лечим у неё заикание.
- Ох бедняжечка, - всплеснула руками Ула. – Такая кроха и всё на неё навалилось.
- Спасибо, за помощь, Ула.
- Не за что, Димитрий Авдеевич. Вы то и сами мне столько раз помогали!
Димитрий Авдеевич кивнул и вышел, оставив меня с этой подлизой наедине.
- Ну что, малышка? Давай я помогу тебе раздеться. Не волнуйся – окна я зашторю, - Ула действительно зашторила окно, и подошла ко мне. – У тебя чудесное платье. Мама выбирала?
- Я нне рр… ррееб…
- Ой ой, молчи-молчи, - затараторила она. – Я забыла. Ты же заика! Не говори ничего, не напрягайся.
Вот же угодил декан. Чудесная у меня компания. Отодвинув от себя руки водяной, я самостоятельно разделась и пошла к зеркалу.
- Ой, а ты не ребёнок, что ли? – выдала Ула, увидев меня без одежды.
- Нннет, - буркнула я, рассматривая своё отражение.
Да уж… Такой побитой мавке было бы сложно путников совращать.
Под скулой синяк, на спине, ногах, попе - тоже. Локти и колени вообще сбитые. Гадство.