Страница 25 из 111
- И я ни причем! – заголосил Изька.
- Мы его таким и нашли! Достать пытались! – завопил и Изькин дружок, когда его вешали рядом со мной.
- Да вы гады! А ну скажите ему правду! – потребовала я.
- Не виноваты мы! Не виноваты! – причитали эти предатели, пока Борис волочил нас прочь.
- Вот вы черти! – пытаясь подтянуть подол, пока он не порвался, ругалась я. – Ну я вам покажу! Ну я вам задам, - и тут моя душа не выдержала и, сняв туфельку, я стала лупить Изьку подошвой по макушке.
- За что?! За что?! – вопил этот, врун. А мне объяснять было некогда, потому что теперь я лупила второго, и нужно было успеть отлупить как следует, пока эти гадёныши на крючки подвешены и не могут сбежать.
- Дылда! Верзила! – обзывался тот, пытаясь прикрываться руками. – Переросток! Гадина! Больно!!
- Так и надо тебе! – шлёпая его подошвой, ответила я. – Вруну паршивому!
- Можно подумать ты никогда не врешь! – обиженно отозвался Изька, всё еще опасливо прикрывая макушку.
- А ты молчи! – огрызнулась я, и перестала драться. Всё же подол важнее. Но беда была всё та же, что и в прошлый раз. Я пыталась подтянуть к груди колени, пыталась задрать юбку, ну хоть что-то, но… когда Борис выгрузил нас по ту сторону от огромных дверей в Чертоге Раскаянья, я схватилась за юбку и увидела там дырку.
Поняв, что порвала второе из трёх имеющихся платьев, а третье с такими успехами порвётся уже завтра, я так расстроилась, что села на сырую землю и расплакалась. Тут кстати, снега больше не было. Только голая земля, и завывающий ветер. Обняв плечи я всхлипнула и заплакала еще громче.
- Ну не плачь, - Изькин товарищ присел возле меня, и погладил по плечу. – Тебе холодно, да? Хочешь я тебя погрею?
- Иди ты, - буркнула я, и уткнулась носом в колени.
- Слушай, ну мне признаваться никак нельзя было… меня же теперь к вам, на первый курс отправят. Я думал, может он поверит...
- Мара, да тут в этот раз не так и холодно! – заявил Изька, пританцовывая на месте.
Я поёжилась от очередного порыва ветра.
Мы сидели там очень долго. Изькин друг рассказывал нам сколько раз тут побывал и что когда придёт декан нужно сразу извиняться, тогда и выпустит. Главное не доказывать, что незаслуженно посадили – может температуру опустить и досиживать придётся в сугробе.
Изька и этот, его Емель звали, решили просить прощения, как только Димитрий Авдеевич окажется на пороге. А я обиделась так, что решили ни с этими двумя ни с деканом вообще не разговаривать.
Через какое-то время врата открылись, но вместо декана, там оказалась Рася. Вся перепачканная, с листьями и ветками в волосах. Она разочарованно выдохнула и опустилась на землю рядом со мной.
- Почти сбежала. Уже по лесу шла, а он нагнал…
- Декан? – буркнул Изька.
- Угу.
Так мы сидели дальше. Уже расширенной компанией.
Потом к нам закинули еще одного чертёнка с нашего же курса. Через какое-то время декан, наконец, объявился лично, при этом он волочил к нам шестого.
- Я больше не буду! Попутало меня! Не помню, даже что в голове было! Как в бред упал! – запричитал Емель и толкнул Изьку локтём.
- Мне так стыдно! Так стыдно! – завыл и тот. – Как прекратить это?! Как справиться с этим наконец?! Помогите Димитрий Авдеевич! Помогите!
Димитрий Авдеевич этими речами, что-то не сильно проникся. Бросил строгий взгляд в мою сторону. Но я и виду не подала, что заметила. Так и сидела уткнувшись носом в колени и изредка поглядывая в его сторону сквозь волосы.
- Борис вас двоих скоро выпустит, - произнёс декан и вышел.
И тут я так обиделась! Так! Что решила замёрзнуть насмерть и пусть он всю жизнь плачет и жалеет, что извёл меня ни за что, ни про что. И вот сидела я, представляла, как найдут меня тут красивую и бездыханную, а декану скажут правду и будет он сидеть и рыдать, сожалея о содеянном. Да так меня эта картина тронула, что снова слёзы покатились. Так и сидела, мечтая о горьком раскаянье этого бесчувственного человека, зная, что не бывать тому. Моя ведьмовская четверть никогда не болела и сейчас, гадкая, тоже, даже насморка мне не обещала.
Когда я сидела уже совсем околевшая и посиневшая, Борис пришел за Изькой и Емелей. Рася и еще двое чертят стали просить прощения и Борис поспрашивал их имена.
- А ты раскаиваешься? – прогромыхал своим жутким басом он, обращаясь ко мне.
- А я ни в чем не виновата.
Борис кивнул и ушел.
Все чертята понуро опустились на землю и продолжили дрожать.
Декан явился, когда я уж было решила, что в этот раз моя ведьмовская четверть точно заболеет. Ну уж такой повод! Околела, на сыром сидела, ветер ледяной по пояснице, не говоря уже про стресс. Вот еще чуть-чуть и слягу, и буду мучиться от жара и беспрерывного кашля, обидчикам назло.
Но, как уже говорила, тогда и заявился Димитрий Авдеевич. Молча прошел ко мне, подхватил на руки и вынес.
Я была замёрзшей и чудовищно обиженной, так что разговаривать с ним не стала. Наоборот! Была готова вернуться на холод и молча мёрзнуть, чтобы ему потом еще хуже было! Ведь раз он чистосердечный, то обязательно будет!
- Прости, как за попытку побега - тебе слишком строгое наказание перепало. И спасибо, что вернулась.