Страница 7 из 157
Эта мысль показалась сначала бредовой, но, по прошествии нескольких мгновений, на священника накатила волна паники, он сделал попытку встать, но трава была высокой, и он слегка запутался в ней. Ко всему прочему, ноги отказывались служить, затекли, а их хозяин был так поглощён тем, что видит, что не обратил на это никакого внимания. И сейчас к нему пришло осознание, что страх загнал его в ловушку – руки запутались, ноги отказали, сердце отбивает невероятный ритм, и удушающее скорое дыхание ставит крест на всех его действиях.
Огонь был уже рядом. Настолько близко, что был слышен затяжной вой падающего пламени. Отец Филип прекратил попытки освободиться и встать. Он просто закрыл глаза и начал молиться. Гул нарастал, приближался. Уже вот-вот. Совсем рядом.
Сильный удар потряс округу, и подпрыгнувший ствол поваленного дуба подбросил священника в воздух. Перевернувшись в полёте несколько раз, он рухнул на песчаную прогалину. В глазах всё плыло, голова раскалывалась, рука, на которую пришлось приземление, очень болела, но, кажется, обошлось без переломов.
Поляну освещал упавший огонь. Отец Филип, превозмогая боль, попытался встать, но ничего не вышло. Ноги отказали ему, и он снова упал, не сделав и шага. Упав, снова ударился головой о песок и потерял сознание от боли, заполнившей тело.
Вокруг воцарилась тишина.
Сознание вернулось вместе с удушливым запахом горелых… перьев. Или чего-то похожего. Отец Филип открыл глаза – светало. Перед глазами всё плыло, но со временем это состояние прошло. Откуда-то рядом доносилось гудение горящего дерева, шёл дым. Запахи разнились. Дым и эта нестерпимая вонь, словно курятник горит с закрытыми в нём птицами. Голова кружилась, но зрение постепенно возвращалось. Надо попробовать встать. Священник пошевелил кистями рук – всё в порядке, лишь левая отозвалась на движения болью. Он подтянул их к себе – нет, руки целы. Ушиблена левая, но, слава Богу, не сломана. Правая в полном порядке, пара царапин от камней, разве что. Он перевернулся на правый бок – вся левая часть тела болела, приземление было жёстким, но, к счастью, на песок. Попробовал облокотиться на здоровую руку – удалось сесть. Можно оглядеться, и чуть подождать, пока боль, хотя бы немного, успокоится.
В рассветном полумраке он увидел на месте стоящий камень, да и куда бы он делся? Ствол дерева догорает, причём сломано пополам. Разлом в нескольких метрах от того места, где он сидел. Там же начиналось нечто, похожее на траншею.
Попытка встать прошла успешно. Священник поднялся и сделал пару шагов, закружилась голова, и, дабы снова не упасть, он присел. Отдышался. Выждал пару минут, медленно встал снова. Постоял немного, выравнивая дыхание. Его отшвырнуло от ствола дуба почти на пятнадцать шагов.
Наконец решился оглядеть себя: в целом всё в порядке. Сутана помята и испачкана песком и травой, но даже не порвалась – да и обо что тут её рвать. Хорошо, что пока он был в беспамятстве, огонь не добрался до него. Холодная осенняя роса сослужила хорошую службу, огонь не распространился дальше упавшего дуба. Хотя, судя по почерневшей растительности близ него, огонь был жаркий. Сейчас потрескивали угли и кое-где ещё были видны языки пламени, но в целом от трухлявого уже дуба почти ничего не осталось.
Отец Филип осторожно пошёл к траншее. Что же там? Что рухнуло сюда несколько часов назад? Шаг за шагом, медленно он подходил туда. Ему приходилось подниматься в горку – вчера он сидел на вершине гряды, а швырнуло его на более низкую площадку.
С каждым шагом вверх по склону становилось понятно, что траншея достаточно вытянута и глубока. Каждый шаг отзывался болью по всему телу, и идти было сложнее и сложнее, однако, превозмогая себя, отец Филип поднимался. Оставалось всего чуть-чуть, и он увидит причину своих ранений. Становилось теплее – от догорающего дерева шло тепло. В ноздри всё сильней забиралась гарь и запах палёной птицы…
А вот и перья. Несколько перьев лежали на траве за шаг от пепелища. Они были опалены, но их размеры внушали сверхъестественный ужас. Длинные и мощные, они не могли быть перьями никакой из водящихся здесь птиц. Глядя на них, отец Филип замер и перевёл взгляд вперёд. Туда, где за горящим бревном от него скрывалась траншея, которая ещё до сих пор немного дымила. У него появились противоречивые чувства, ощущения, догадки. Они граничили с совершенно невероятными вещами, и потому, глубоко вздохнув, он сделал ещё несколько шагов. Зайдя на вершину, он увидел то, что заставило его ещё долго простоять в ступоре.
В конце траншеи, длинной с десяток шагов лежал человек. Лежал на боку, лицом к священнику. А позади него распростёрлись два огромных, сильно обгоревших, белых крыла.
Глава 2
Боль.
Невероятная боль. Во всём теле. Вкус крови во рту, саднящая боль в груди.
Тело затекло от неудобной позы.
Крылья – не чувствую.
Где Я? Как сюда попал? И… кто Я?..