Вперед в прошлое

— Что-то не очень хочется.

— Говорю ж, завтра тебе будет несладко. А фоток точно насмотришься. Но мысль о Дениске будет греть тебе душу… хотя о чем я? Ты со своим Ильей безнадежна и не смотришь даже на прекрасное.

— Я спать, — отрезала я.

Дианка еще долго бормотала о Денисе Семенове и прекрасных потоках мутной воды на его груди (подруга часто увлекалась фантазиями), но вскоре ее болтовня стала бессвязной и она уснула.

А я еще долго лежала, разглядывая стену перед собой.

Разговаривать вот так о Денисе Семенове очень странно. Но лежащая рядом со мной Дианка, Дианка с четвертого курса, не могла знать, что ждет нас в будущем. Например, она не могла предугадать, что Денис погибнет через несколько дней в автомобильной аварии вместе с двумя своими друзьями, парой: Антоном и его девушкой Ликой. Если не ошибаюсь, Антон не справится с управлением и новенькая машина влетит в фонарный столб на большой скорости.

Так странно, что Денис Семенов стал чуть ли не главным героем моего сна, мы ведь с ним почти не общались. Два-три ничего не значащих разговора не в счет. А вот Диана неплохо общалась с Ликой, они вместе ходили на английский и иногда зависали после. Именно от Дианки я слышала много подробностей аварии, хотя эту трагедию долго обсуждали в университете. Помню, в первом корпусе висели фотографии ребят, в университетской столовой сделали поминки для всех.

Неожиданно стало так грустно: все в жизни так быстро меняется, забывается… а я даже не знаю, что со мной. Со мной настоящей. Где я, как я. Умерла или не могу проснуться? Я настоящая – в Питере, или здесь? Просто неожиданно с ума сошла. Может, после смерти мы все попадаем в другую реальность и продолжаем жить там? Ведь вариантов у меня не так много. Кома, смерть, либо… пока моя больная голова пыталась обдумать загадочное «либо», я уснула крепким сном.

Мне снилось разное. Хмурое лицо Максима – он вообще часто хмурился. Говорил, что работа нервная. До него я и не знала, как много трудятся сотрудники банка. Макс часто уходил в себя после очередной командировки, оживал, только когда я была рядом. Тогда он брал меня за руку, и держал долго-долго, сжимал мою ладонь так крепко, будто боялся, что я упаду, если он меня отпустит. Когда мы проводили вместе весь день, он начинал улыбаться, все больше и больше. Даже смеялся. Максим всегда меня завораживал такой… серьезностью. Сложностью. Непредсказуемостью даже – он мне предложение сделал после недели знакомства! Тогда он улыбался как никогда, словно с ума сошел. Но почему-то не напугал.

Но в моем сне Максим не улыбался.

Мы были в метро, садились в разные вагоны. Двери закрылись одновременно, мы с Максом оказались напротив друг друга. Мгновение – и разъедемся в разные стороны. Он прижал ладонь к стеклу, я повторила его жест. Я смотрела на Максима, но его внимание что-то отвлекло. Кто-то. Женщина, одетая в лохмотья.

Во сне я закричала.

Наяву проснулась.

И вновь оказалась в общежитии. Перед глазами все та же стена с полосатыми обоями, в затылок все так же пыхтит Дианка. Мои ноги придавлены ее – Ди как всегда раскинулась во все стороны, в своем репертуаре.

В комнате уже не было солнца, чувствовалось, что еще немного – и стемнеет окончательно. Мы долго проспали. Уловив чье-то движение, я повернула голову: с соседней кровати на меня взирала Светка, вечно недовольная Дианкина соседка. Помнится, мы звали ее Паучихой за бесконечно длинные конечности и большие-большие глаза.

— Доброе утро, — буркнула я.

Паучиха кисло улыбнулась и ничего не ответила. Меня она любила не больше, чем саму Дианку, уж не знаю, почему.

Не обращая более внимания на Светку, я улеглась обратно и уставилась в потолок. Помнится, перед сном я обдумывала варианты помимо комы. И подсознание услужливо подкинула мне идею. Женщина в метро и ее бред. Что-то про мое место. Черт, больше ничего не помню…

Она говорила про прошлое? Вроде бы нет. Сам факт, что я об этом думаю уже пугал, но… что, если? В конце концов, я точно знаю, что случится с большинством из моих старых друзей. Никакая фантазия не может придумать столько всего разнообразного. Не думаю, что мой мозг настолько талантлив, чтобы позаботиться обо всех, в том числе и о Денисе Семенове. Нет, я знаю, что будет дальше. Но сейчас я в прошлом. Мысленно или по-настоящему? А как это вообще можно выяснить?

— Вот дерьмо! — выругалась я от безысходности, хлопнула рукой по стене.

От неожиданности рядом со мной подскочила Дианка. Вместе с Паучихой они уставились на меня во все глаза. Но мне было все равно, я сосредоточилась на воспоминаниях.

«Не твой муж, чужая жизнь, что-то там исправить, разорвать петлю…»

И почему я не слушала ту тетку? Мне казалось, она несет какой-то лютый бред. Никто на моем месте не стал бы запоминать.

— Ринка, ну чего так орать-то? — возмутилась Дианка, потирая сонные глаза.

— Прости, — пробормотала я, соображая, как теперь себя вести. Как обычно? Как обычно раньше? Ведь, по сути, я прошлая и я настоящая – два разных человека. Ладно, по обстоятельствам. Пока я вообще ни в чем не уверена.

— Да забей. Все равно за окном уже темень, вот мы проспали! Ты там как? Горло не заболело после купания?

— В норме.

— Эх, Ринка! Чудила ты моя, — Дианка рассмеялась и неожиданно крепко меня обняла, положив подбородок на плечо: — Все равно люблю тебя.

— И я тебя, — я сжала Дианку в ответ.

— Фу, как противно, — подала голос Паучиха. — Интересно, вы там друг от друга залетели? Забыла, кто из вас родил летом двойню… — это она зря вспомнила, Дианка аж позеленела от злости.