Страница 46 из 76
В итоге, было решено разделиться по областям и работать в связках – так было проще и, наверное, эффективнее, мне в напарники достался… робот. Странный, неразговорчивый робот, с разумом человека.
Я засиделся в лаборатории дольше всех, и чем больше смотрел в бумаги, чем больше изучал материалы, тем больше нервничал. А от мелкой все еще не было никаких новостей.
В половине второго ночи в помещение чеканя шаг вошел генерал, выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Я вскочил на ноги, как ужаленный, сам не ожидая от себя подобной реакции. Тревога сжала горло.
- У нее вирус. Пойдем.
Дорогу к боксу я запоминал так, будто от этого зависела моя жизнь, и выдохнул, когда наконец разглядел беду за толстым стеклом. Веста сидела в кресле, все в тех же джинсах и майке из руки торчала капельница, а она задумчиво грызла кончик ногтя, не замечая никого вокруг.
- Я хочу войти, - повернулся я к тихо стоящему за моей спиной мужчине.
- Опасность…
- Я спал с ней и целовал ее, скорее всего, я тоже уже заражен. Еще возражения будут? – генерал хотел что-то сказать, но передумал. Вставил пластиковую карту в паз слева, и прозрачная дверь скрылась в стене. Беда повернула голову на звук.
- Ну, вот как-то так, - развела она руками в стороны, улыбнувшись. – Познакомился с остальными?
- Да. Неплохие ребята. Неплохие, но странные, - я поднял Весту из кресла, опустился в него сам и усадил мелкую на колени.
- Что… Зар, здесь куча народа, - кивнула мелкая на людей в белых халатах, шныряющих из угла в угол, снимающих какие-то показания.
- Да насрать, - отмахнулся я, зарываясь носом ей в макушку.
- А нас легион, - звонко рассмеялась она, и я удивленно поднял брови. – Что, думал, я начну биться в истерике? Не дождешься. Лучше расскажи, как там у вас все? – я перебирал пальцами черные волосы и говорил, говорил, говорил. Я рассказывал про собственные сомнения, про странные показатели и непонятное поведение вируса. Ви внимательно слушала, что-то обдумывая, иногда кивала, иногда задавала вопросы. В конечном итоге, мы так и уснули в чертовом кресле.
А утром, я перенес еще спящую мелкую на кровать и ломанулся в лабораторию, чтобы снова не разгибаться до самого вечера. На обед меня вытаскивали всем миром.
В таком темпе прошла примерно неделя.
Днем мы работали, вечерами я пропадал у Ви, наплевав на все уговоры и приказы генерала, разогнав долбанных врачей, которые лишь бестолково тыкали в беду иголками.
Она действительно стала нервничать больше, ее рука чесалась все сильнее, мелкая не могла сосредоточиться на чем-то конкретном, постоянно перескакивая с темы на тему, настроение менялось со скоростью пули, выпущенной из ее любимого пистолета. Родителей в курс дела она ставить пока не хотела. Странно, но Сергей в этом вопросе ее полностью поддержал. Я вмешиваться не стал. Пока.
А в последние два дня ситуация из не очень хорошей превратилась в хреновую.
Началось все вчера ночью.
Я проснулся от непонятного шороха в углу, а всмотревшись, понял, что это Веста. Мелкая сидела на корточках перед стеклом и била в него кулаком. Сильно, резко, без остановки. Била, очевидно, не так давно, потому что костяшки хоть и были сбиты, но не так чтобы сильно, крови почти не было.
Я подскочил с места, и следующий ее удар пришелся мне в открытую ладонь.
- Веста, что ты делаешь?
- Бью, - тихо ответила она.
- Зачем?
- Хочу, - донеслось мне в ответ такое же короткое. Я осторожно попытался поднять ее на ноги, но она вырвалась и снова замахнулась для удара.
- Ви, милая. – Я перехватил руку, не давая ей вырваться, - хочешь бить побей меня.
- Тебя не хочу, а его хочу.
- Кого его? – нахмурился я.
- Кентавра.
- Ви тут никого нет.
- Есть, кентавр стоит, только тело не лошадиное, а ослиное, и уж слишком он маленький.
- Он просто стоит?
- Да, - кивнула Веста, несколько черных прядей упали ей на глаза, - и улыбается. Он зеленый.
- Зеленый? – она кивнула и опять занесла руку для удара. Я снова поймал кулачок. Так мы просидели где-то часа полтора. Потом Веста пришла в себя, даже посмеялась, когда я рассказал ей о случившемся.
Через пятнадцать минут мелкая опять поднялась с кровати и, громко смеясь, скинула подушки и одеяло на пол, забралась под кровать. Когда еще через двадцать минут мне удалось ее достать, она плакала. По щекам текли прозрачные слезы, а она тихо хлюпала носом, вздрагивая всем телом. Ни на один мой вопрос она так и не ответила. Просто плакала, а у меня в глазах темнело от злости. Злости, которую не на кого было выплеснуть, и сила металась внутри, как зверь, сорвавшийся с цепи. Во второй раз она пришла в себя только под утро, все это время продолжая то ходить из угла в угол, то просто сидеть с закрытыми глазами и улыбаться.
Я не хотел от нее уходить, не хотел оставлять, но вариантов не было. Тем более у нас вроде как намечался прорыв.
А в обед ко мне явился Сергей и сообщил, что Веста практически разорвала себе ладонь, начала бросаться на врачей, у троих забрала души. Когда я появился в мед отсеке, Ви барабанила окровавленными руками по стеклу требуя ее выпустить, требуя новые души, в боксе лежали два трупа, еще одного успели оттащить, прежде чем мелкая бросилась еще на кого-то, и сейчас тело в черном мешке уже увозили на каталке. Красные отпечатки ладоней на белом фоне больничных стен смотрелись до тошноты нереалистично, пугали своей яркостью, но больше пугал ее пустой взгляд. Я скрутил ее быстро, странно, но она почти не сопротивлялась. Ей вкатили лошадиную дозу успокоительного, и беда затихла, выровнялось дыхание, даже легкая улыбка появилась на губах.