Полукровка

Как же он был наивен, полагая, что готов к любому испытанию… Лиэри вышла из-за его спины, довольно улыбаясь.

- Что ж, пар я спустила, разминка закончена, пора браться за тебя всерьёз, мой мальчик.

Разминка?! Если так, то после её «браться всерьёз» от него ничего не останется. Это была последняя связная мысль мужчины перед начавшимся кошмаром наяву… или во сне? Из тонких пальчиков внезапно выросли острые длинные когти, не замедлившие вонзиться в его тело. Ощущение тонких острых лезвий, кромсающих твои внутренности, а потом и всё тело, рождало в сознании непередаваемую смесь чудовищной боли, страха и паники: почему он ещё жив?! Те мелкие кусочки плоти, в которые он превратился, уже давно должны были стать грудой бесчувственного мяса, безоговорочно мёртвого, а никак не продолжающего дышать и чувствовать! Кричать по идее тоже было нечем, но он кричал. Впервые… Наконец, сознание накрыло спасительное забытье, оставив чувство, что этому позволили случиться.

Очнулся Райс довольно быстро. Это не были его ощущения, это было знание, которое ему дозволили. На удивление, тело было абсолютно целым, вот только боль никуда не делась. В этот раз мужчина сидел, крепко привязанный к креслу, а напротив стояло огромное, в полный рост, зеркало. Девушка шагнула к нему сбоку, мурлыкнув нежно: «Продолжим?», и этот нежный голос теперь не вызывал ничего кроме содрогания. Он почти сломался всего от одной пытки, но гордость не позволяла признать этого окончательно. Впрочем, недолго… В зеркало пленник с ужасом наблюдал, как знакомые уже острые когти с лёгкостью срезают ему верхнюю часть черепа, обнажая мозг… Паника полностью завладела сознанием, а из горла вырвался крик ужаса. Как же быстро он сдался и готов был сделать что угодно, лишь бы прекратить жуткие мучения, но ему не позволили прошептать слова мольбы, заставляя быть в сознании и смотреть.

Как он не сошёл с ума за эти часы (дни?) бесконечных пыток, заканчивающихся неминуемой мучительной смертью (по крайней мере, согласно логике, именно так и должно было быть) и неизменным приходом в себя в абсолютной целости, Райс не знал. Почему Лиэри не останавливала мучения, даже когда мужчина валялся у неё в ногах, умоляя о пощаде и обещая безропотно выполнить любой приказ, тоже было непонятно. Единственное объяснение – ей просто нравилось мучить сломленного раба… И, вдруг, всё закончилось. Райс пришёл в себя в очередной раз в том самом положении, с которого началась эта кошмарная ночь – на коленях и в оковах. Тело на удивление не болело, как таковое, но вот помнило о пережитом очень ярко. Хозяйка (смысл отрицать уже очевидное?) приподняла голову дрожащего мужчины, вглядываясь в глаза, и довольно улыбнулась. Её слова не сразу достигли ошеломлённого разума, но, достучавшись до него, повергли в шок – иллюзия?!

- Что ж, я надеюсь, демонстрации того, что с тобой будет за непослушание окажется достаточно, и не придётся прибегать к этим пыткам наяву… Да, не надо так удивляться, всё, что ты до сих пор переживал, было лишь ментальной иллюзией – я показывала, что могу сделать. И не думай, что наяву тебе будет грозить что-то одно из моего богатого арсенала, а потом смерть – я могу повторить абсолютно всё, из того, что проделывала в твоём воображении, не давая умереть и полностью восстанавливая тело. Или, хочешь проверить?

Райс ожесточённо замотал головой – пусть это были воображаемые ощущения (невероятно реалистичные и убедительные!), проверять эффективность наказаний и возможности госпожи не хотелось.

- Хорошо. В таком случае, ты сейчас поклянёшься мне в верности и послушании, а я приму тебя в новую Семью – Тертуриэс.

Это было неизбежно, и мужчина, конечно, это осознавал. У него не было ни выбора, ни сил противиться воле новой Владычицы. Лиэри отошла в сторону, что-то помешивая в небольшом кубке и наговаривая на него, видимо, заклинание. Затем девушка сняла с шеи медальон с символом Семьи, окунула в жидкость и подошла к Райсу. Он повторил за хозяйкой слова клятвы, мимоходом отметив, что та требует только безоговорочной преданности лично Владычице, а не подчинения любым приказам любой женщины, не удивился запрету разглашать какие-либо события, происходящие внутри Семьи или сведения, касающиеся её Владычицы, потом выпил пряную, чуть сладковатую жидкость. Но всё, конечно, не могло быть так просто.

Госпожа неожиданно сильно прижала влажный медальон к области сердца мужчины, и тот вновь ощутил боль – жгучую, словно ставили печать раскалённым металлом прямо на сердце. На какой-то момент показалось даже, что оно остановилось. Потом боль, всё так же обжигая, поползла вверх: по груди, на шею, по лицу, и угнездилась на левом виске. Вскоре всё закончилось, а в разуме лишь мелькнуло короткое удивление из-за заметного отличия от обычного ритуала. Лиэри убрала медальон от его груди, и Райс успел заметить, как исчезают в его толще призрачные иглы, а, бросив взгляд себе на кожу, увидел и кровавые следы от проколов. Но действия госпожи повергли его в короткий шок, сменившийся внезапным возбуждением: девушка пригнулась и широким мазком языка слизнула его кровь с кожи! Довольно улыбнувшись, она лишь щёлкнула пальцами, а оковы раскрылись сами собой.

- Встань, мой хороший, наша ночь, как и твои обязанности, ещё не закончилась.

Райс поспешил подняться, и поразился, насколько маленькой всё же оказалась его госпожа: сейчас, находясь так близко, девушка макушкой едва достигала его ключиц, кажется даже, и не доставала немного. Но одного он искренне не понимал – как же сможет переспать с ней, что, очевидно, необходимо для завершения какой-то сделки между Владычицами, если Райс панически её сейчас боится? Впрочем, едва пальчики госпожи легко пробежались по его обнажённой коже, все сомнения и страхи почему-то отошли на второй план, а тело охватила жаркая истома желания. А уж когда, повинуясь жесту, исчезла одежда, обнажая совершенное тело с высокой упругой грудью и острыми розовыми сосками, мысли вообще покинули голову, не позволяя задуматься – почему он так легко возбудился после невиданных мучений, часто приносимых этими самыми, нежными сейчас, пальчиками?