Полукровка

Глава 3

Утро принесло с собой непривычно радужное настроение – сегодня я обязательно куплю линарга! Но посмаковать удовольствие от предвкушения покупки можно и подольше: сначала надо разобраться с одеждой, чтоб хоть как-то сойти за местных, погулять по рынку, изучить цены и товар. Чуть сбоку раздался хрипловатый голос, причём, подозрительно высоко:

- Доброе утро, госпожа Лиэри.

Стоило открыть глаза, и радужное настроение временно улетучилось: прямо возле кровати стоял дроу и беззастенчиво меня разглядывал! Раб посмел приветствовать свою хозяйку стоя, а не на коленях и уткнув глаза в пол!!! Но, какая бы злость не одолевала меня, голос всегда звучал спокойно. Давно уже заметила, что резкий контраст спокойствия и мягкости тона с силой наказания даёт, порой, невероятные результаты.

- На колени!

Вслед приказу послала волну сильнейшего недовольства, что, наряду с подчиняющим действием первого, вызвало и болевые ощущения у раба, поскольку тот позволил себе мгновенное недоумение и возмущение сутью приказа. Внутренняя тьма была немедленно удовлетворена видом рухнувшего на колени воина, и печатью страдания на исказившемся лице. Настроение вновь выправилось. Ну и что, что я не предупредила его о нюансах поведения? Вчера как-то забыла о стандартно-раздражительном настроении с утра, вот мужчина и попал под раздачу… Ладно, теперь можно и объясниться…

- Рен, не советую забывать о своём положении. Я не требую постоянного пребывания на коленях, как и положено хорошему рабу. Твой статус всё же гораздо ближе к воину. Но с утра приветствовать меня надо именно так, а прямой взгляд в глаза я, подобно хищникам, воспринимаю как вызов. И, надеюсь, мне не придётся больше ощущать твоё внутренне противление моим приказам – какими бы они ни были? Ты всё понял?

Чувство горького смирения стало мне ответом раньше тихого голоса:

- Да, госпожа Лиэри, я понял. Простите за дерзость…

- Хорошо. Иди, закажи завтрак в номер, потом спланируем поход на рынок.

Дроу удалился, а я направилась в ванную комнату получать утреннюю порцию удовольствия.

Через полчаса, когда я, свежеумытая и готовая сразу после завтрака отправиться за покупками, сидела за столом и наслаждалась какой-то лёгкой и вкусной местной кашей с фруктами, Рен осмелился задать вопрос.

- Госпожа, позволите узнать допустимые рамки поведения? Чтобы не вызывать вашего гнева.

Очень похвальное стремление… На самом деле, я стараюсь избегать лишней жестокости в обращении с подвластными мне существами, особенно, когда они послушны и стараются на совесть выполнять свои задачи. Просто… Тёмная богиня в качестве матери – не тот случай, когда ребёнок вырастет добрым и светлым. Часть тьмы её души, переданная мне при рождении, порой требовала своего удовлетворения… Это ещё хорошо, что «моя» тьма была не столь кровожадна, как у многих тёмных богов, судя по памятным рассказам Алианты. Но вот неповиновения она не терпела…

- Твоё «утреннее приветствие» я уже описала. И вообще, по утрам я, обычно, очень раздражительна, так что старайся не провоцировать… Вызвать мой гнев очень легко, поэтому, прими совет – учись внутреннему смирению. Теперь и твоё тело, и душа принадлежат мне, а любой мой приказ – это безоговорочное побуждение к действию. Без раздумий, моральных колебаний или несогласных мыслей. Помни – твои чувства больше не являются тайными. Что касается поведения… Я уже говорила: ты – телохранитель. И… Я разрешаю принятие самостоятельных решений в рамках этой роли. Твоё место – за левым плечом. Мне важнее, чтобы под присмотром были тылы, а защиту спереди возьму на себя, пока не найду тебе напарника.

В самом деле, только формулируя мысленно правила поведения для Рена, я начала осознавать, что порабощённая душа не очень годится для использования в качестве защиты. Это что же, когда надо будет действовать, воин будет ждать от меня непосредственного разрешения?! И зачем тогда мне такой охранник? Слишком быстро я начала осознавать, что такие, полностью подвластные моей воле и не имеющие возможности сопротивляться рабы, совсем не так и хорошо, как казалось поначалу… Теряется всё удовольствие от постепенного подчинения, воспитания раба, вся прелесть невольных или нарочных ошибок, и, наконец, удовлетворение от его осознанной покорности и принятия своего места. Рабы потом тоже не смеют сопротивляться или не исполнить приказ, но не потому, что не могут сделать этого физически… И почему я такая привередливая?! Не помню, чтобы эти обстоятельства хоть сколько-нибудь смущали мою мать…

Найденное решение показалось мне оптимальным, пусть и принято было после мгновенных раздумий и взвешиваний «за и против». Давая воину некоторую свободу воли, что я имела полное право делать, решала сразу и проблему достоверности его поведения. Посмотрю, как он воспримет столь щедрый жест, не разочарует ли…

- Наедине ты продолжаешь следить за моей безопасностью, но ведёшь себя с большей почтительностью, чем на публике – там можешь ограничиваться обычной вежливостью. Если сочтёшь, что мои действия не совсем правильны с твоей точки зрения и могут мне же повредить – стараешься аргументировано убедить в своей правоте. Но опять же – очень вежливо. За неподобающее поведение я, может быть, и не стану наказывать немедля, чтобы не испортить нашу историю, но позже кара будет очень серьёзной, поверь. Да, ещё, если считаешь, что мы находимся в серьёзной опасности, в качестве предупреждения можешь использовать прямой взгляд в глаза. В иных случаях – старайся этого избегать.

Рен некоторое время осмысливал мои слова, потом вздохнул.

- Спасибо за разъяснения, госпожа. Я… постараюсь не вызывать вашего неудовольствия.