Страница 16 из 64
Озаривший помещение желтый электрический свет резанул чувствительные глаза, на мгновение заставив ее зажмуриться. Когда цветные пятна перестали мельтешить под опущенными веками, измененная открыла глаза. И тут же зажала рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса.
Вся тахта была залита кровью. Алая жидкость вяло капала с края постели, блестела маслянистыми лужицами в углублениях на матрасе, застыла потеками на стенах. В крови была и сама Викта, темные разводы почти полностью покрывали и без того красноватую кожу. Но ее взволновало отнюдь не это, а Виттор, застывший сломанной куклой на другом краю тахты.
Некоторое время она смотрела на жуткую картину, не в силах сдвинуться с места, затем поднялась и обошла кровать, стараясь не вступить в черные лужи, образовавшиеся на полу. Разумом она понимала, что помочь уже не в силах, но все же потянулась к молодому человеку с надеждой, что под пальцами она ощутит биение пульса. Может быть, еще не поздно! Только сейчас она заметила, что у нее самой руки покрыты кровавой коркой. Судорожное рыдание хрипом вырвалось из горла, но девушка все же заставила себя дотронуться до его щеки, с непередаваемой нежностью проведя пальцами по еще теплой коже, скользнуть ими по шее, стараясь найти бьющуюся жилку. Ничего.
Викта бросилась в ванную, открыла кран и принялась смывать с себя кровь, даже не обращая внимания на низкую температуру воды. Она снова захлебывалась рыданиями, как делала в ночь перед своим изменением, хотя за месяцы, минувшие с тех пор, не проронила и слезинки. Она оплакивала Виттора и саму себя. Ведь так нечестно! Очередное несчастье произошло, стоило ей наконец позволить себе быть счастливой и наслаждаться жизнью.
Неужели за радость ей теперь придется расплачиваться чужими смертями? Похоже, она поспешила с выводами, когда сочла, что проклятие покинуло ее вместе с возможностью колдовать.
Ледяная вода немного привела нуару в чувство, слезы кончились, хотя в горле все еще стоял ком. Закрыв кран, девушка несколько минут просто сидела на бортике, слепо глядя в пространство. Ее колотило, как при ознобе, но мысли не путались. Какая-то часть сознания с холодной прагматичностью просчитывала варианты. Ее не должны обнаружить рядом с трупом, ведь участь нуары-убийцы будет незавидна. Вырвав у судьбы хоть и призрачный, но шанс на новую жизнь, Викта отнюдь не стремилась окончить ее в петле. А значит, никто не должен даже заподозрить ее причастность к смерти Виттора. Вывод напрашивался довольно логичный – она должна уничтожить все следы своего пребывания в квартире.
Первым делом измененная направилась на кухню, где помыла чашки и убрала их в шкаф, в котором они стояли изначально. Забытое ею полотенце отправилось на крючок в ванной. Собравшись с духом, нуара снова зашла в комнату. Взгляд тут же упал на пятно голубой ткани на кресле – ведь она старалась смотреть в противоположную сторону от залитой кровью тахты. Аккуратно взяв вещь, девушка повесила подарок в шкаф. Теперь она не имела права его взять. Еще хорошо, что не успела выбросить собственную влажную и вонючую одежду.
Испытывая отвращение к самой себе, нуара все же приблизилась к краю постели. Она должна была знать, что сделала, хоть от осознания этого было мерзко и тошно. К горлу снова подкатил ком, но она рассмотрела следы когтей на груди и боках мужчины. Еще одна длинная и глубокая полоса проходила по шее, почти под ухом, и девушка даже немного удивилась, что не заметила ее раньше. Переворачивать тело она не рискнула, но что-то подсказывало, что спина Виттора тоже изодрана.
Нуара погладила мужчину по волосам, тихонько шепнув такие бесполезные слова извинения, а затем отправилась в ванну одеваться. Натягивать грязные шмотки было мерзко, но несравнимо с отвращением, которое она испытывала к отражению в зеркале. Потушив свет, Викта тихо приоткрыла дверь на лестничную клетку и, убедившись, что никого нет, выскользнула из квартиры. Ее никто не должен был видеть. Бесшумно сбежав по ступенькам, она нырнула в сереющую предрассветную мглу, почти мгновенно растворившись в туманной дымке.
До другого конца района девушка добралась, когда уже почти рассвело, из чистого упрямства заставляя себя переставлять ноги. Хмурое небо снова плакало дождем, его капли стекали по лицу и волосам. Намокшее платье путалось в ногах, кончик бессильно поникшего хвоста волочился по брусчатке. Танцовщица выглядела растрепанной и несчастной, больше всего ей хотелось забиться куда-то в темный уголок и спрятаться там от всего мира, а в первую очередь от себя самой.
А еще она отчетливо понимала, что как раз этого делать нельзя ни в коем случае. Сегодня измененная придет на работу как обычно. И танцевать будет как обычно. Мосье Лювин очень удачно обеспечил ей алиби. Ее усталый вид и раздраженность спишут на то, что толстяк все же получил от девушки желаемое. Отпираться она не станет. Что значит репутация, когда на кону стоит жизнь?
Наконец добравшись до своей каморки, которую снимала с тех пор, как перебралась жить и работать в квартал Развлечений, Викта первым делом сбросила опостылевшее, насквозь промокшее платье. Ее снова колотило. Завернувшись в теплый колючий плед, девушка с ногами забралась в старое, чуть скрипнувшее под ее весом кресло, и сжалась в комочек. Было тошно и горько. Что бы там ни говорил давешний Судья, магия – зло. Даже изменившееся тело и пережитая во время ритуала боль не смогли выжечь проклятую силу из нее? Эта мысль пугала до тошноты. Подскочив, Викта схватила с трюмо пилочку и принялась яростно водить ею по когтям, снова сглаживая кончики, словно это могло стереть из ее памяти жуткую картину. Нанесенный лаком рисунок начал крошиться, а под ногтями обнаружились сгустки засохшей крови. Девушка бросилась в ванную, запутавшись в пледе, чуть не упала и стала с остервенением мыть руки, стремясь поскорее избавиться даже от намека на произошедшее. Сейчас, когда прошел первичный шок от содеянного и ужас быть обнаруженной на месте преступления, нуара начала припоминать, что же случилось там, в полумраке гостиной Виттора. До этого память милосердно молчала.