Горький вкус солнца

Марк яростно взъерошил волосы.

– Если ты мертва, почему дышишь? Почему сердце бьется?

– Они трое, то есть он один – Цахтал, Кервел или бог острова – удерживает меня. Тот остров не проклят. Это земля для тех, кто погиб в море. Или иных, ничейных, не принадлежащих ни одному из миров. Таких, как твой брат. Марк… – я заплакала, не в силах противостоять чувству вины. – Мне придется уйти. В середине октября пробьет последний час. Я не жалею, что отдала всю оставшуюся жизнь за чужие жизни, но жалею, что бросаю тебя так равно...  

– Никуда не пойдешь без меня, – угрожающе произнес он. – И умирать одна не будешь.

Он так сдавил меня, что я захрипела.

– Ты не можешь оставить Атру…

– Могу. Теперь есть на кого, малышка. Я не оставлю тебя, Габ. Никогда больше.

Я обхватила его плечи и зарыдала.

            – Не хочу надежд, хочу быть с тобой – где угодно. Вместе. Рядом. Слышать и чувствовать. Пусть на краю света, в ином мире, среди холода или адского жара. Но где она, эта тропа?

            Я ощутила, как Марк тяжело и коротко вздохнул. Или это был всхлип? Он долго молчал, гладя меня по голове, и я ласкала его руки, чувствуя, что не смогу унять слезы. Его грудь была мокрой, и свет, исходящий от пальцев, погас.

– У нас единственный путь, котенок, – наконец сказал он. Я едва разобрала слова, так тихо звучал его голос. – Самый верный. Дорога, которой я не ведаю, место, откуда вряд ли можно вернуться.

– Не понимаю… – прошептала я.

– Туда, – показал Марк в сторону гор. – Покинуть Атру. Возможно, это наше последнее, самое главное путешествие, и его мы совершим вместе. Кланы окончательно слились, и атровцы справятся.

– Шагнуть в колодец?..

– Не в тот, что когда-то использовал Лео. Мы покинем красную землю и ступим в иные пределы через далекий портал на ничейных землях.

– Мы себя убьем?

– Думаю, это будет непохожая на обычную смерть, малышка. Но главное, что я буду рядом. Ты не останешься одна на пороге света и тьмы.

– Ради меня погибнешь? Не хочу так! – глотая слезы, произнесла я.

– А я хочу. Разреши мне это. Пожалуйста. Больше ни о чем не попрошу.

Теперь плакали оба, и я, зная, что виновата в этих его слезах, чувствовала себя последней сволочью.

– Ты несчастлив.

– Нет, малышка. Я рад, что мы можем сделать это вместе. Я хочу уйти с тобой, ибо чувствую, что потерял самого себя в этом мире. Вот брат – он нашел. И он продолжит род Свартов. Ну а мы отправимся куда-то… И только это пугает. Но я буду рядом, и счастлив, что смогу поддержать тебя в такую страшную минуту. Поэтому вариант один, и не хочу больше слушать возражений.

Он крепко поцеловал меня, вытер мои щеки, посмотрел в глаза ночной синевой. В глазах была решимость, строгость и прежняя властность. Он сразу принял сказанное, не усомнился, не стал разбираться. Знал, что бороться со смертью на Атре бесполезно. Возможно ли, что мы сумеем победить её в иных пределах?

– А что остальные? Мы скажем?

– Правду, Габ, и они примут её.  

– Неужели так все и закончится, Марк? Отчаянием, страхом, неизведанной болью?

– Нет, Габ. Всё закончится надеждой на то, что это – не конец.

Он сжал мою руку, ласково улыбнулся. Без страха. Без боли. Уйти вместе. Был ли это лучший для нас вариант?

– Мне в который раз снился другой мир. Я чувствую его душой, нахожу путь сердцем. Как думаешь, он примет нас?

– Ты сама говорила, что сны не бывают просто так, Габ. – Он тяжело вздохнул и убрал книгу в сумку. – Я знал. Чувствовал, как что-то меняется. Я ведал, что за счастье придется платить. Мы легко отделались в море, миновали долину, можем защитить Атру. Но кто-то должен подумать о защите на другом уровне.

Я тотчас вспомнила разговор с Цахталом и рассказала легенду о преданном сыне. Марк кивнул. Он старался быть спокойным, но я-то видела, что его разрывает на части эмоциями безрадостными и трудными.

– Так мы и сделаем, Габ. Если ход твоего жизненного цикла нарушен, мы его восстановим. Если не красная земля и великие предки нам помогут, мы найдет тех, кто справится. Ты стала сильной, малышка. Я разовью свою магию и научусь светить ещё ярче. Поверь, возможно всё, когда в дело вступает любовь.

– Верю, – прошептала я. – Но боюсь всё равно. И больше всего того, что заведу тебя в бездну.

– Любой мрак можно осветить. Зря я, что ли, родился Солнечным? А твой дождь напитает самый сухой и неприветливый край.

Мы разговаривали ещё долго, и постепенно я успокоилась. Общее решение, которое поначалу казалось страшным, стало единственно верным. Я уснула под утро с мыслью, что не спроста мы оба умели видеть время иначе. А вдруг именно так удастся переменить судьбу?