Горький вкус солнца

– А с камнями Бэйт, – кивнул Бирн. – Помнишь, он для новой трубы какие красивые валуны нашел?

– Прекрасно помню, как мы их обрабатывали, – усмехнулся Дэр. – Марк, как думаешь, лучше чуть видоизменить и расширить Солнечное поместье, или просто поставить два дома бок о бок?

– Думаю, стоит сохранить их порознь, так как у каждого дома свои красоты. Но можно показать связь, например, поставить между ними что-то вроде беседки.

– Радужной! – подхватила я. – Беседка, где будут рождаться радуги.

– Именно, – улыбнулся Марк. – Мы уже вместе, но каждый ценен по-своему. Солнце и бури, мокрота и сухость необходимы в своем первозданном виде.

– Но будут дружить, – усмехнулся Дэр. – Отлично. Тогда позаботимся о том, чтобы отыскать удобное для всех местечко.  

К сожалению, путь обратно занял больше времени. Теперь у нас не было проводника, зато и не попадались ловушки. Бирн что ни стоянка – рассуждал о том, кто такая была Агна на самом деле и зачем мы ей понадобились. Моего рассказал было недостаточно, он вспоминал книги и описания магических существ, но так и не нашел похожих.

– Она сказала «тень», но это неправда. Или же речь идет о других тенях, нам неведомых. Кстати, вы заметили, что вся живность куда-то попряталась?

– Только слепой, толстый и абсолютно сытый этого не заметит, брат, – рассмеялся Дэр.

У нас не было нормального ужина с тех пор, как покинули темный подъем. Светящихся лягушек отказался пробовать даже Лео, который в затворничестве чего только ни ел. Чудом сбереженные сухари в сумке Торми, бутылка сливового вина у Марка, у одного из Солнечных ребят окорок, сохраненный особым способом. У Бирна были зелья, дающие чувство сытости, но даже они уже не спасали. И больше всех страдали кони, которые, поедая здешнюю траву, стали вялыми и апатичными.

К исходу второй недели Дэр начал ворчать, что мы заблудились.

– Иду вслед за токами, как Кервел и советовал, – отозвался Марк.

– Непонятно, как, идя в правильном направлении, возвращаясь на юг, мы можем проходить совершенно другие места! – воскликнул Смайл. – Может, это место перестраивается, как головоломка?

– Тогда здесь можно вечно бродить, – хмуро отозвался Дэр. Конечно, ему очень хотелось поскорее обнять любимую и малышей. – До седых волос верный путь искать и так и не найти.

– Дружище, – удивительно спокойно и весело отозвался Марк, – я доставлю тебя на пустошь, а оттуда – в горы. Веришь, а?

Дэр не мог не хмыкнуть. В способностях Солнечного никто не сомневался, мы лишь хотели снова ступить на красную землю, увидеть близких, наесться. Несмотря на всеобщее рвение бродить пришлось ещё семь дней, и за это время Черта перебрала множество самых смешных фокусов – от прыгающих холмов до неба в цветную крапинку…

– Придем – и Бирн напишет книгу, – сказал Марк.

– С твоими иллюстрациями, – улыбнулся брат.

Говорили они на полном серьезе. Чтобы отвлечься, мы у костра придумывали названия и смеялись. От голода все они были съедобные, зато отражали саму суть Запретной долины. Она могла отобрать или дать, кормила щедро, но и держала в скудости жестко.

– Интересно получается, – сказал Торми. – Шли с Агной – голода не знали, зато попадали в неприятности. Теперь без неё не жрамши, но и не обижены.

– Что-то вроде поста получается, – сказал Грозовой парень по имени Роум. Я хорошо знала его, в нашем домашнем оркестре он играл на флейте. – Наверное, это правильно. Очищаемся от всего, что скушали здесь.

Это догадка успокоила нас на некоторое время, но как же все были счастливы увидеть пустошь – обитель Агны. Проверять, здесь ли девушка, не хотелось. Понукая лошадей, мы постарались миновать мрачное место поскорее. А уже потом, попав в царство привычной живой природы, под родное голубое небо, первым делом просто остановились и дышали – долго, жадно, вкусно. Ощутимо тянуло к земле, тела обрели прежний вес и казались неприподъемным. Воздух тоже был тяжелым, но как же здорово было вернуть его в жилы, напитаться… Правда, даром такое «обжорство» не прошло. Мы нашли более менее подходящее местечко и заснули. Даже часовых не поставили, ни у кого не осталось сил.

Хорошо, что за подобную усталую беспечность судьба нас не наказала. Миновало несколько дней, и, всё ещё голодные (никто не хотел тратить время на отъедание), мы въехали в родные леса.

– Обожаю эти деревья, – говорил Дэр. – Обожаю эту землю. Всей душой привязан к вон тому камню. Люблю траву, все-все цветы, торчащую на пути корягу непременно обниму…

Мы смеялись, и было замечательно поспешно ехать домой. Приободрились и кони, особенно Роджер Марка. Он летел впереди всех, похрюкивая от радости. Я не могла понять, как лошадь умудряется производить вполне свинские звуки, и Марк объяснил, что у коня такая особенность с рождения.

– А ещё он умеет давать копыто. Я тебе не показывал?