Страница 298 из 326
– Я хотел тебе кое-что сказать.
Катенька уставилась на княжича, широко открыв глаза. Снаружи раздалось ещё несколько хлопков, приглушённых толстой шкурой птички. В ногах отдавался сбитый ритм нестабильного локуса, снаружи глухо рокотали проигравшие приложенной нагрузке балки молла, стучало что-то падавшее сверху. Едко пахло кислым пироксилином и приторно – жжёным сахаром.
– Невовремя немного, я думаю, – промямлила она, проклиная себя.
Да лучше момента не придумаешь! Да именно так всё и происходит… ну, в художественной литературе, которую ей приходилось читать. Кто ж думал, что оно и в жизни так же. Чувства, о которых невозможно молчать, потому что смертельная опасность нависает, все дела.
Доминик нахмурился.
– Ты о чём сейчас? Короче, слушай, такое дело… матрицы у нас спёрли.
Катарина, оставившая карьеру в Церкви и армии ради того, чтобы примерить венец княгини ленных владений Смоленской гряды и, не исключено, принять тяжкий крест матери нескольких очаровательных гибридов пятого поколения, растаяла, как дым.
Георг вяло помахал вновьприбывшим.
– Ну, птичка завелась. Что дальше-то делать будем? – спросил он.
Катенька, решительно выдохнув, треснула кулаком по крышке бардачка над местом первого пилота. Георг чудом увернулся от вывалившегося оттуда внушительного блока пожелтевшей бумаги с оторванной обложкой.
– Сейчас соображу… – бросила она, забирая том у Георга и плюхнувшись в привычное кресло правой части триптиха. Зашуршали быстро перелистываемые страницы.
– Я подумал, можно ещё крышу взорвать, – предложил Георг, осознавший внутреннего пироманьяка.
– Доминик, на место второго пилота, быстро.
– Ракеты вверх полетят, как думаете?
– Полетят, – задумчивым эхом отозвалась Катенька, подняв глаза на Доминика, жадно уставившегося на неё заискивающим взглядом заядлого списывальщика.
– Конвертом по крыше долбануть, эта тонированная хрень не выдержит, а?
– Уймись! – заорали одновременно Ник и Катенька.
Во временно установившейся тишине гудели электроприводы.
– Давайте! – гаркнул издалека майор Кондраш, его голос эхом загулял по ржавой банке фюзеляжа «Неясыти».