Задача выжить

Уже через полтора часа группа вышла к «бетонке», одной из самых загруженных транспортных артерий Подмосковья. Сегодня дорога оказалась совершенно пустой – не было ни машин, ни их обгорелых остовов. Ещё через пятнадцать минут мы пересекли Красноармейское шоссе и двинулись дальше к «Ярославке». И тут нас ждал первый сюрприз.

Выдвинувшаяся далеко вперёд Лена Старостина предостерегающе подняла руку вверх. Тревога спереди! Идущая метрах в ста следом за первой разведчицей Галя Громова подтвердила получение сигнала, предупредив остальных. Вся группа мгновенно кинулась в придорожные кусты, уже через пять секунд на дороге не осталось никого, кроме... самой Лены Старостиной, всё также продолжавшей стоять с поднятой рукой.

Я не понимал её поведения. Тревога, но не летающий охотник? Что-то, о чём мы не договаривались и не придумали отдельного сигнала? Скорее всего, именно так оно и было. Я поспешил вперёд. Лена указала рукой вперёд и дала мне бинокль. Я разглядел примерно в полутора километрах дальше по шоссе перегородивший дорогу армейский бронетранспортёр, обложенный мешками с песком. За укрытием виднелись фигуры в пятнистой военной форме. Неужели наконец-то мы встретили солдат российской армии?

– Передай остальным, пусть подходят ближе и ждут. Я схожу один, поговорю с солдатами и узнаю, в чём дело.

На всякий случай я отдал Лене заряженный карабин, а то мало ли как военные отнесутся к приближающемуся вооружённому человеку? Уверенной походкой прямо по центру дороги пошёл вперёд. Один из военных встал из-за укрытия и двинулся мне навстречу. Мы встретились метрах в ста перед баррикадой.

Коротко стриженый светловолосый старший сержант произнёс «Владимир» и протянул ладонь для рукопожатия. Я назвал себя и пожал протянутую руку, про себя подумав, что это – один из самых древних жестов человечества, означающий мирные намерения. Я поинтересовался, почему перекрыта дорога.

– Чтобы любопытные вроде тебя не совались дальше и не гибли, подобно сотням глупцов до них.

– Много трупов на Ярославке? – догадался я.

– Сами мы не видели. Но ребята по рации говорили, что там вся дорога в сожжённых машинах, не поехать даже на танке. Атака-то началась утром, когда всё Ярославское шоссе до самой Москвы было одной сплошной пробкой. Ты сам-то откуда?

– Щёлково. Там тоже самое – сгоревшие машины и трупы. А что, тут на «бетонке» не появлялось летающих треугольных кораблей?

– Как же не появлялось… – даже обиделся военный. – Каждый час пролетают над нами, гады. На всей заставе только я с приятелем и выжили, остальные так и не научились быстро прятаться. Ты сам чего тут делаешь так далеко от Щёлково?

Я объяснил, рассказав про спасённых из подбитого автобуса школьниц и своё обещание доставить их в Сергиев Посад. Старший сержант совершенно не удивился.

– Сейчас только тот и не сойдёт с ума от бессилия, у кого осталось какое-то важное дело. Вот мы с Рамилем охраняем дорогу, а ты ведешь монашек в их кельи. Хотя если вдуматься, зачем мы всё это делаем? От кого защищаем дорогу? Сбить летающую тварь из нашего пулемёта невозможно. А путников тут нет, только ты за два дня и прошёл. Да и в Сергиевом Посаде, думаешь, не так, как везде? Уверен, там тоже пустые дома и трупы, трупы. И твоим монашкам не всё ли равно, где помирать? Но ты всё равно ведёшь их, потому что это важно. И мы с Рамилем будем сторожить дорогу, потому что это важно, таков последний приказ мы получили три дня назад...

С головой у моего собеседника явно было не всё в порядке. Хотя какой тут может быть порядок, когда вокруг на глазах рушится старый мир? Я осторожно поинтересовался:

– Так нам можно проходить?

– Я тебя предупредил, значит, выполнил свой долг. А ты веди девушек и выполняй свой. Все сделали, как положено. И опять всё напрасно.

Я махнул рукой остановившимся в полукилометре девушкам, показывая, что можно идти дальше. Сам же пошёл к блокпосту следом за удаляющимся старшим сержантом по имени Владимир.

Увиденное шокировало, а заодно и подтвердило первоначальное мнение о поехавшей крыше нового знакомого. За стеной из мешков с песком на белых пластмассовых стульях вокруг круглого стола с картами сидели мертвецы. На столе перед трупами лежали розданные игральные карты. Тела мертвецов, чтоб не сползали, Владимир и Рамиль привязали верёвками к спинкам стульев. Некоторые трупы оказались собраны вообще из кусков – вот нога одно солдата просто приставлена к туловищу, а у другого оторванная рука лежит на столе. По мертвецам ползали зелёные мухи. Смрад стоял неимоверный. Но двух выживших солдат это совершенно не смущало.

– В подкидного дурака играем, – объяснил Владимир. – Хочешь присоединиться?

Едва сдерживая рвотные позывы, я отрицательно замотал головой.

– И это правильно! А то Кирюха, – Владимир указал пальцем на распухшего покойника без ноги, –постоянно мухлюет. Я ему уже четыре раза подряд сегодня проиграл. У, шулер! – замахнулся на мёртвого сослуживца старший сержант. – Знаю, он хочет у меня глаз выиграть. Хрен тебе, а не глаз! Рамиль, раздавай снова!

У мёртвого Кирюхи, действительно, не хватало обоих глаз, а в пустых глазницах копошились мухи. Я отвернулся от этой ужасной карточной игры и осмотрелся. Возле БТР на землю был усажен ещё один труп, безголовый и без обеих ног. Перед мёртвым лейтенантом прямо на асфальте была расстелена топографическая карта.