Страница 143 из 178
– Ты была с ним в машине одна?
Лиза на секунду замялась, а потом призналась нехотя:
– Нет. Со мной было три подруги для подстраховки. Всё-таки я – слабая пятнадцатилетняя девушка, а капитан Егоров сильный крупный мужик. Нельзя было давать ему шанса. Кто находился со мной в машине, я не скажу, поскольку мои напарницы не виноваты. Всю работу сделала я сама – когда капитан притормозил у выбоины, я достала пистолет и окликнула его, чтобы он обернулся в мою сторону. Предатель не успел даже испугаться. Потом я, как мне казалось, достаточно достоверно инсценировала нападение на машину из леса. Затем мы дождались возвращения вечерних дежурных, и на двух их машинах вернулись обратно на Полигон. Перед этим девчонки помогли нам замести следы, которые мы неосторожно натоптали вокруг машины.
– Стоп, стоп! Так сколько девушек из первого отряда осведомлены о твоей роли в убийстве Егорова?
Лиза пожала плечами.
– Думаю, что все. Разве что насчёт четырёх новеньких не уверена, говорил им кто или нет. А так у нас не бывает секретов между собой. Но за своих подруг я уверена – за пределы нашего круга интернатских никогда ни одна тайна не уйдёт.
– Чёрт знает что! Каждый третий мой подчинённый давным-давно в курсе насчёт убийства, лишь руководитель как последний осёл остаётся в неведении...
Я по-стариковски с кряхтением встал с кресла и осторожно дотронулся до распухшего левого плеча. При попытке шевелить левой рукой плечо отдавало резкой болью.
– Болит, зараза! Ты-то как? В меня одна дробина попала, и то чувствую себя словно безрукий, в тебя же целых три.
– Сам как думаешь? – девчонка на несколько секунд сбросила маску невозмутимости, и я увидел, что Лиза сохраняет вертикальное положение исключительно из-за морально-волевых качеств. – Жить буду. Отбит весь ливер, как говорят, но рёбра вроде целые. Куртку придётся выкидывать.
– Куртка это ерунда. Поговорим о твоём наказании. Дело серьёзное, ты убила человека.
– Он был предателем! Между прочим, до разговора с Максимом капитан планировал заночевать на Полигоне, мы даже койку ему подготовили. Но как только ребёнок передал ему несколько фраз, так Егоров захотел немедленно ночью мчаться к Волге.
– Фурия, ты не можешь стопроцентно гарантировать, что Егоров перешёл на сторону своих старых хозяев. Всё, что у тебя есть – косвенные улики. Не исключено, что ты казнила невиновного! Да и вообще, кто тебе давал право судить людей и приговаривать к смерти!? А твоё поведение утром после убийства? Ты ведь открыто старалась обмануть меня и перевести стрелки на Сильвера! Разве друзья так поступают? Так что забирай свою кружку из моей комнаты и больше там не появляйся!
В любом другом случае это прозвучало бы нелепо – «ты убила человека, и за это я на тебя обиделся». Но я недаром провёл вместе с Лизой четыре месяца, более-менее изучил её характер и прекрасно знал, как сильнее задеть подругу. Ни арест и помещение в тюремную камеру, ни разжалование с должности лидера первого отряда, ни даже телесные наказания в виде розг или ремня не смогли бы настолько сильно воздействовать на Лизу. Девушка выронила недокуренную сигарету и развернулась, губы её дрожали. Казалось, ещё чуть-чуть, и железная несгибаемая Фурия разревётся подобно простой девчонке.
– Это ещё не всё. Бери отряд Кристи и ещё человек пять-семь. Езжайте к Восточным Кимрам и вместе с новым комендантом организуйте круглосуточное наблюдение за противоположным берегом от укреплений у Дубны и далее до самого Белого Городка. Измена Егорова имеет смысл только в том случае, если нападение противника на Полигон случится до того, как инопланетные твари опрыскают всё тут ядом. Потом нас уже будет не выкурить из бронированного бункера, да и народу на Полигоне будет предостаточно, чтобы отбиться. Если на нас нападут, случится это в самые ближайшие дни. Самый трудный для врага этап – форсировать Волгу, тут они очень уязвимы для атаки с воздуха. Раздай каждому дозорному сигнальные ракетницы и объясни, как ими пользоваться. Если «кимринские» на нас действительно нападут, ты полностью реабилитирована . Если же Егоров был невиновен... суд решит, что с тобой делать.
Я ожидал от Фурии бурных протестов, но Лиза лишь опустила голову и побрела к выходу с видом побитой собаки. Девушка явно восприняла свою отправку на берег Волги как наказание, но спорить не стала. Похоже, она и сама в глубине души понимала, что была неправа.