Задача выжить

С явным облегчением я заметил, что Лиза Святова по-прежнему сидит на привычном месте справа от меня. Значит, Бестия всё же не стала никому рассказывать о ночном приключении, и сцен ревности не последует. Это успокаивало. Слева сидел Константин Иванович, а следующим за ним уселся Сильвер. Не успел я порадоваться, что одноногий капитан не стал в день рождения руководителя Полигона демонстрировать свой нрав и временно примирился с принятой иерархией, как Колованов тут же налил мне полный до краёв гранёный стакан водки и произнёс на весь зал:

– Тишина в зале! Ну, начальник, давай до дна! Докажи, что двадцать пять лет прошли не зря, и ты стал настоящим крепким мужиком!

Сохраняя невозмутимое выражение лица, я мысленно выругался. Капитан, твою мать, нашёл время подкалывать и выставлять именинника в глупом виде перед подчинёнными! С холодной улицы уставшему человеку на голодный желудок предложить двести миллилитров водки… Однако отступать и отказываться в данной ситуации было нельзя. В зале наступила полная тишина. Я встал, торжественно взял и демонстративно медленно и невозмутимо выпил предложенный стакан. Перевернул ёмкость кверху дном, чтобы даже самые далёкие зрители убедились, что я справился с испытанием. Со всех сторон раздались восторженные аплодисменты. Я молча сел. Лиза также молча подвинула поближе тарелку с солениями.

– Объяснишь, откуда все знают о моём юбилее? – поинтересовался я у девушки.

– Объясню. Ещё когда мы только готовились к походу и жили в твоей квартире в Щёлково, я увидела твой паспорт в ящике стола. У меня хорошая память на даты.

Что же, это стразу всё объясняло. Паспорт я потерял ещё по дороге на Полигон. Положил документ во внутренний карман камуфляжной куртки, но карман оказался недостаточно глубоким. Когда именно документ выпал, я не знал. Может, когда я прыгал в озеро, спасаясь от приближающегося летающего охотника? Или когда убегал от красноармейских? Или когда переходил вброд реки или падал на вязких болотах? Или когда переодевался и сушил одежду в Лычево? Или во время боя в Думино? Хотя нет, Думино отпадало – перед боем я отдавал одежду в стирку, и паспорта уже не было. В постапокалиптическом мире документы мне ещё ни разу не понадобились, так что никаких связанных с потерей паспорта неудобств я не испытывал.

Константин Иванович поинтересовался результатами переговоров с новыми переселенцами, но поговорить о делах нам не дали. Снова и снова звучали поздравления и тосты, мне приходилось вставать и принимать поздравления и подарки от обитателей Полигона – «командирские» часы, папаху, бутылку дагестанского коньяка.

Включили музыку, пары пошли на свободное от столов пространство зала. Кристина первой пригласила меня потанцевать с ней. Вставая из-за стола, я ощутил, что голова кружится – с алкоголем сегодня я значительно перебрал. Но всё же собрался с силами и выполнил просьбу Кристины, протанцевав с ней медленный танец, хотя от остальных желающих танцевать девушек пришлось спасаться бегством обратно за столик.

Затем принесли самый настоящий торт – огромный, праздничный, с двадцатью пятью свечками. Откуда девушки смогли собрать всё необходимое для выпечки? Это казалось просто чудом. Я задул свечи, после чего Лиза своими руками отрезала мне большой кусок торта.

– Я хочу, Виктор, чтобы ты взял бокал вина, – произнесла Лиза.

С виноватой улыбкой на лице я замотал головой – мол, куда мне ещё пить?! Но Лиза не стала меня слушать и сама наполнила бокал имениннику, а заодно и себе. Подошедшая в это время к столу Лена Иванова принесла нечто большое прямоугольное и плоское, закрытое тканью. Лиза в это время, дождавшись, чтобы все разговоры умолкли, принялась говорить:

– Я долго думала, что тебе подарить. В итоге остановила свой выбор на портрете и поговорила с Леной Ивановой, поскольку она – самый лучший художник среди нас всех. Лена согласилась взяться за работу. В общем, Виктор, принимай наш подарок.

Я с улыбкой встал, готовясь принимать свой портрет. Лена осторожно скинула прикрывающую картину ткань. Улыбка сползла с моего лица. С портрета на меня смотрела Галя Громова. На картине Галя стояла в камуфляжной форме и с карабином за спиной, её глаза сияли, а на губах застыла улыбка. Всё в точности так, как и было. Только вот с волосами художница пошла против исторической правды – у той настоящей Галины из прошлого длинные волосы всегда были убраны в тугой хвост на макушке, а на голове имелась зелёная бандана. На картине же распущенные волосы свободно струились по плечам. Такие волосы выгодно красили Галину на картине. Но главным, конечно, было лицо – я не мог оторвать глаз, настолько сильным оказалось сходство с оригиналом. Все мое чувства, вся любовь и вся огромная боль утраты хлынули через едва зарубцевавшиеся душевные раны.

– Ну как, нравится тебе подарок? – поинтересовалась осторожно Лиза.

С трудом оторвав взгляд от портрета, я вернулся в реальный мир. Посмотрел на Лизу, на Лену Иванову и, с трудом подбирая слова, проговорил:

– Едва ли существует в мире более ценный для меня подарок. Девчонки, спасибо вам огромное!

Ни с кем не чокаясь, я залпом выпил красное кисловатое вино и сел обратно на своё место. В зале продолжался праздник. Кто-то танцевал, другие произносили новые и новые тосты. Я отвечал, словно на автопилоте, но мысли находились сейчас далеко. В конце концов, я попрощался с друзьями и нетвёрдой походкой направился в свою комнату с грудой подарков и большой картиной в руках. В самых дверях остановился, развернулся и ещё раз поблагодарил всех за прекрасный день рождения. Находящиеся в зале зааплодировали, на меня смотрели десятки весёлых смеющихся глаз. Тем контрастнее выглядело лицо Лизы – моя боевая подруга с явным беспокойством и какой-то непонятной тоской глядела мне вслед, но провожать не пошла, оставшись на празднике.