Дневник нестандартной принцессы

P.S. Магические книги похожи на обычные учебники. Если бы не кожаная обложка (хотя бы обложка, надеюсь, из человека), потребовала бы у мага объяснений.

5 июля.

Сегодня был очень тяжелый день – я даже не смогла выделить время и силы на чтение магических книг.

Перво-наперво, для создания образа идеальной принцессы, нужно было запустить людскую молву обо мне, как о прекрасной, и доброй, и грациозной, и великолепной, и еще много всяких «и».

Именно для этого стражники согнали горожан к ограде королевского сада, и заставили смотреть, как я, «грациозная» романтическая полудурочка скачу по саду. От цветочка к цветочку, от травинки к травинке. Бессмысленные скачки полагалось сопровождать помощью всему живому. К сожалению, благородных оленей, потерявших в куцем саду своих детишек, и желательно, указывающих копытом в сторону их пребывания, не оказалось (упущение сценариста сего действа), и потому пришлось мне переносить с цветка на цветок жучков. И неважно, что жучки сердито шевелили усами и пытались вернуться на первоначальное местоположение – для создания правильного образа принцессы страдать должна не одна я.

Дабы завтра день был не настолько бесполезным, попрошу спрятать в саду мышеловки из погреба – буду из них спасать мышей. Старшая фрейлина, говорят, боится их как огня.

К обеду горожанам принесли походный обед – чтобы они взирали на меня с максимумом удобств. Мне же в пище было отказано – старшая фрейлина сказала, что к заявленному ею совершенству следует стремиться постоянно, и раз уж я не удалась ростом, то вес можно привести к идеальному. Поэтому единственным, что мне было позволено съесть, стал черствый сухарик. Думаю, моей репутации мало способствовали злобные взгляды, которые я бросала в сторону жующих горожан.

По итогу дня я еще и получила замечания от старшей фрейлины – видите ли, недостаточно грациозно двигалась по саду, и весь мой вид был далек от чарующего. Я даже онемела от такой наглости. Сама бы попробовала целый день бегать по траве босиком, да еще и на голодный желудок. Пусть скажет спасибо, что я на людей бросаться не стала!

6 июля.

Вчерашний день старшую фрейлину ничему не научил – она снова отправила меня в сад, согнав к нему горожан. Люди стали умнее – взяли с собой шитье, вязание; кто занимался поделками, кто пограмотнее, читал книги. Все надеялись на хороший обед, и даже отыскали миски покрупнее.

По травке я скакала уже с гораздо меньшим оптимизмом, хорошее настроение даже не пыталась демонстрировать, и очень была разочарована, что до сих пор не умею убивать взглядом. Сегодня такое умение мне бы очень пригодилось. Ко всему прочему, мышей в мышеловке не оказалось, поэтому план моей маленькой мести не удался.

Несмотря на то, что я очень устала, все-таки придется найти время на чтение магических книг. Иначе я просто-напросто не смогу дожить до окончания создания образа идеальной принцессы.

7 июля.

Утром выяснилась возмутительнейшая ложь! Вчера заснула я с одной из магических книг на груди, и она упала. И при этом обложка ее, которая рождала во мне столько изумительных ассоциаций, спАла. И что я увидела? Да что маг совершенно наглым образом подсунул мне учебник по физике. Физике меня, как порядочную принцессу не обучали, и потому, читая учебник, я проявила чудовищную глупость и доверие.

Возмущенная, я отправилась к магу. Завидев меня, взбешенную и готовую к смертоубийству, он понял, что обман его раскрыт и заскучал. Нет, маг пытался меня успокоить байками о том, что физика и химия тоже разновидность магии, но поняв серьезность моих намерений и тяжесть рук, он прервал процесс своего удушения клятвой, что сделает все возможное, чтобы я обучалась магии. Клятва, и последовавшая за ней голубая искра выглядели серьезно, я почти поверила, и согласилась забыть о маленьком недоразумении.

Забыть я согласилась главным образом из-за того, что если нам пришлют нового мага, не факт, что он будет настолько хиленьким.

В саду мне сегодня гулять не пришлось. Горожане начали роптать, что халявный обед – это, конечно, хорошо, но работать кому-то все-таки надо. И потому нужно или дежурства какие-то установить, или же принцессу прямо на поля возить. За работой они согласны смотреть на королевскую дочь хоть круглосуточно. К тому же, если она еще и помогать будет, молва о ней точно разнесется по всему миру.

Старшая фрейлина сначала воодушевилась, но потом все же решила, что принцесса на поле – это чересчур. А потому мы начали готовиться к проверкам на настоящую принцессу.

Видите ли, старшая фрейлина где-то слышала, как одна из принцесс стала королевой, когда почувствовала среди множества перин всего лишь одну горошину. Сказано – сделано. В тронном зале поставили кровать, водрузили на нее все перины дворца, и заставили меня залезть на них сверху. Я посмотрела на шаткую конструкцию, которая желейным образом шевелилась, и выразила сомнение, что смогу на нее забраться без ущерба для своей шеи. Старшая фрейлина внимательно посмотрела на меня, затем на перины, и согласилась.

Мне в помощь принесли огромную лестницу. Ее вначале прислонили к стене, подразумевая, что я должна буду залезть на вершину, а потом сигануть на перины, но так как я категорически отказывалась это делать, пришлось придумать другой способ восхождения.

Вызвали стражников, и заставили их придерживать перины. Так как перин во дворце было много, огромная башня возвышалась над стражниками почти в половину их роста. При этом кровать пододвинули к стене, и сигать с лестницы мне пришлось бы не так уж и далеко.

Помолясь, я все-таки перебралась на перины, и тут началось самое страшное.

Старшая фрейлина всунула куда-то под перины горошину и потребовала меня ее почувствовать. Разумеется, я ее не чувствовала, поэтому следующие пять минут провела на вершине качающейся конструкции, под которую постоянно совала руки эта старая … (зачеркнуто много раз) порядочная женщина. Неудивительно, что вскоре я начала утверждать, что горошину почувствовала, и вообще, согласна была подтвердить, что даже пыль оставляет на моем теле синяки.

Старшая фрейлина сначала обрадовалась, а потом потребовала указать, какой частью тела я чувствую горошину. В общем, оказалось, что к недостаткам, выявленным во мне ранее, добавилось еще и знание матерных слов.

8 июля.

Наутро старшая фрейлина отправилась к королю – жаловаться на мое безобразное поведение. Весть о том, что я употребляю матерные слова, батюшку не удивила и даже не расстроила – все ж таки большей части из них меня научил еще в раннем детстве как раз он. Фрейлина обиделась на такое равнодушие со стороны короля и мстительно добавила, что я совершенно не желаю преображаться. Это батюшку очень взволновало, так как к вопросу моего замужества (скорейшего, как он надеялся), король относился очень серьезно. Мне пришлось выслушать долгую лекцию, которая вначале не представлялась таковой, потому что ее начал отец, а затем очень затянулась, так как ее подхватила фрейлина. Под конец даже король взирал на нее с удивлением, не подозревая, что в ком-то может содержаться так много мыслей.

Дослушав монолог до конца, отец выразил мысль, которая читалась на его лице уже через минуту после начала пространной речи фрейлины. Если отбросить матерные слова, которые я по идее знать не должна, вопрос звучал так: «Почему же вы, уважаемая фрейлина Амбер, только сейчас взялись за воспитание моей дочери, хотя с такими познаниями должны были с детства, планомерно создавать из нее идеальную принцессу?».

Заслышав опасные нотки в голосе моего скорого на расправу отца, старшая фрейлина нисколько не растерялась, а заявила, что все дело в королеве-матери, то есть в моей покойной бабушке. Видите ли она никого из фрейлин не подпускала к моему воспитанию. Что самое возмутительное, она еще обучала меня всяким наукам, и при этом противилась раннему заключению помолвки, пока еще можно было скрыть от женихов мою неидеальность.