Страница 17 из 57
Утешение
Маринэ позвонила Отару из телефонной будки. Ей повезло: в кармане нашелся жетон, автомат был исправный, а Отар оказался дома. Вместо тренировки приехал к ней, и они до поздней ночи сидели на скамейке. Отар гладил её по косам и утешал, а Маринэ сквозь слёзы пыталась ему рассказать о том, что услышала от матери…
Отар кивал, не слушая Маринэ, гладил её плечи и тихонько целовал залитые слезами щёки. Они до темноты сидели в сквере, опустевшем в этот час, и редкие прохожие смотрели на них с осуждением: «Нашли место для поцелуев. Молодёжь нынче – отвязная, ни стыда ни совести. Скоро и спать на скамейках улягутся, и как тогда по скверу ходить?..»
Домой Маринэ вернулась, когда было уже темно. Отар проводил её до дверей и, дождавшись когда в её комнате вспыхнет окно, поехал к себе в Алтуфьево.
Маринэ молча прошла к себе, разделась и легла. Ждала, что отец придёт «разбираться» с ней за то, что без разрешения ушла из дома и вернулась за полночь. Ей всё равно, пусть с ней делают что хотят (впрочем, так всегда и было).
«Марь-Антоновна, мадам Мари, как бы я хотела рассказать вам… Вдвоём мы бы нашли выход, Отар вряд ли мне поможет, сам ещё мальчишка, а с вами мы бы что-нибудь придумали… Неужели я никогда не увижу вашу улыбку, не услышу ласковое: «Устала, моя девочка? Вижу что устала, но мы ведь не закончили урок, так? Ещё двадцать минут, Марина, соберись и переводи. Ну же!» Милая мадам Мари! Если бы вы могли вернуться, я согласилась бы сидеть над переводами даже по ночам… Я даже за Кобалию вышла бы замуж, прямо сейчас, если бы этим могла вас вернуть!»