Страница 9 из 176
Адэр просидел всю ночь, глядя в окно. Мысли уносили в Тезар, а непривычно огромная луна, озаряя запущенный сад, упорно возвращала обратно, в старомодное тесное кресло. Когда заалел горизонт, Адэр пошевелил плечами, потёр глаза, будто засыпанные песком, и покинул апартаменты. В нос ударил запах сырости и тлена.
— Проветрите все помещения, — велел Адэр караульному и, пошатываясь, словно пьяный, побрёл по коридору.
Немного постоял на балконе, не понимая, куда он идёт, зачем он идёт. Спустился по лестнице, брезгуя прикасаться к перилам. Войдя в комнату собраний, упёрся руками в стол и уронил голову на грудь.
Где-то хлопнули двери, звякнули стёкла. От сквозняка открылись рамы. За стенами замка шуршала листва и свистели пичуги, напоминая о весне. А на душе выла вьюга.
Адэр подошёл к окну и, прищурив глаза от солнца, проследил за стайкой птиц. Плюнуть бы на всё, сесть в машину и уехать. Он — не узник трона и не раб страны. У него есть целых три месяца, чтобы придумать, как избавиться от ненужного подарка.
— Доброе утро, — прозвучал тихий голос.
Адэр посмотрел вниз. Среди деревьев на пожухлом газоне стояла простолюдинка. Похоже, что эта наглая девица — единственное олицетворение молодости в этом замке. Очередная насмешка судьбы…
— Вы меня не помните? Я Маликá.
— Что тебе надо?
— Мне? Ничего. Я случайно проходила. Вообще-то я всегда гуляю на рассвете. Вы рано проснулись. Наместники никогда не вставали раньше одиннадцати.
— Я похож на наместника?
— Нет, — улыбнулась Малика. — А хотите, я покажу вам замок?
— Не хочу.
Растягивая губы в наивной улыбке, она теребила складки серого платья и не сводила с Адэра чёрных глаз:
— Кухарки ещё спят. Я могу принести вам завтрак. Я не умею готовить, но могу посмотреть, что осталось с вечера.
— Иди куда шла, — сказал Адэр, сопроводив слова пренебрежительным жестом. Сделал глубокий вдох. — Постой! Мне кажется или здесь на самом деле чем-то пахнет?
Малика пожала плечами:
— Мне пахнет садом и морем.
— Морем?
— Да, мой господин.
Уловив в голосе плебейки насмешливые нотки, Адэр поморщился. Поглощённый мыслями, он совершенно забыл, что в Порубежье есть море, иначе сразу бы понял, что воздух — солёный на вкус — пахнет водорослями. Надо же было так сглупить! И перед кем!
— Знаешь, как к нему проехать?
— Я знаю, как к нему пройти. Я никогда не ездила на машине.
— Никогда-никогда?
— Никогда-никогда, — повторила Малика.
— Жди меня на площади, — произнёс Адэр и велел охранителю подать автомобиль.
От знакомых чувств защемило сердце. Совсем недавно он точно так же стоял над обрывом. Только сейчас перед ним стелилась не зелёная долина, а нечто более волшебное. Внизу на белый песок накатывали пенистые волны. Поверхность воды излучала живой, играющий блеск. Жемчужные чайки парили на уровне груди, издавая жалобные крики.
— Не подходите близко к краю, — прозвучал девичий голос.
Адэр обернулся:
— Я тебя звал?
— Когда упадёте, звать будет поздно, — сказала Малика и с недовольным видом покосилась на машину охраны.
— Я не настолько глуп, чтобы рисковать.
— А я не настолько глупа, чтобы смотреть, как вы испытываете судьбу.
Намёк на то, что его охранители глупы, раз сидят в машине, а не оттаскивают хозяина от обрыва, вывел Адэра из себя.
— Уйди с глаз!
Ветер подхватил слова и швырнул Малике в лицо. Опустив голову, она побрела между камнями.
— Постой!
Малика замерла. Опустила голову ещё ниже и стиснула кулаки.
— Что ты делаешь? — прошипел Адэр.
— Считаю до двадцати.
— Зачем?
— А вы как думаете?
Глупая, болтливая и пустая девица! Адэр прижал пальцы к виску, силясь вспомнить, зачем он её остановил.
— Я могу идти? — спросила Малика.
Не дожидаясь разрешения, обогнула груду камней и направилась к машине охраны.
— Эй, ты! Как тебя…
Она резко обернулась:
— Надо было считать до ста! — Встала на краю обрыва; за её спиной чайки вспарывали крыльями лазурное небо. — Здесь я лишняя.
Прошла мимо Адэра и встала на фоне камней, песка и колючих кустов:
— А здесь и без меня тошно. Мне лучше уйти. И не надо меня останавливать.
— Ты соображаешь, с кем говоришь?
— Конечно. Я говорю с мужчиной, которому этикет позволяет обращаться с женщиной как с половой тряпкой. Не хочу, чтобы об меня вытирали ноги. Я к такому не привыкла. — Малика присела в безупречном реверансе. — Прошу прощения, мой господин.