Трон Знания. Книга 1

— Хорошо, попытаюсь. Можно обойтись малой кровью. Расчистить от камней, увлажнить и утрамбовать, чтобы не летели песок и пыль. Так делают в Тезаре, если дорога редко используется.

Малика протянула ему бутерброд:

— Надо узнать, есть ли в Ларжетае транспортная контора или дорожный участок.

— Конечно есть. Только они до сих пор подчиняются Тезару. Совет Порубежья ещё не сформирован.

— У вас были женщины? — вдруг спросила она.

Вилар подавился куском хлеба. Похлопал себя по груди:

— В смысле?

— В прямом.

— Мне двадцать восемь лет, Малика.

— Вы любили?

— Мне не нравится эта тема.

— Вам неприятен разговор о любви?

— Это было давно.

— Значит, любили.

— У всех когда-то была первая любовь.

— Не у всех.

— Не хочу спорить.

— Какая она была?

— Не помню.

— Помните. — Малика зачерпнула пригоршню мелкого белого песка, тонкой струйкой вернула берегу. — Тезарские дамы красивые?

Вилар вновь наполнил бокал, покрутил в руке. Море безмятежное, как воспоминания о далёком детстве. Небо тёмно-лиловое, как сирень под окнами замка отца. Воздух ядрёный, сочный, как настоявшийся чай. Сейчас бы открыть душу, но нет же… не туда пошёл разговор.

— Почему молчите? Вспоминаете первую любовь?

— Вспоминаю тезарских дам, а на ум приходит только Галисия Каналь, возлюбленная Адэра.

— Галисия… красивое имя. Какая она?

— Не в моем вкусе. Мне нравятся смуглые, черноволосые, черноглазые, — говорил Вилар, глядя на Малику. — Адэр неравнодушен к белокурым девицам с фарфоровой кожей и небесными глазами.

— Как Вельма?

Вилар хохотнул:

— Вельма? Не смеши. — Сделал глоток вина. — Пока доберёмся до гостиницы, наступит ночь. Поехали.

— Скоро поедем.

Вилар посмотрел в дымчатое небо.

— Над Смарагдом никогда нет луны и не светят звёзды, — сказала Малика и надолго умолкла.

Он слышал ленивый шёпот волн, но моря в наступившей темноте уже не видел, как не видел древнего города.

— Малика.

Она поднялась:

— Дайте мне свою рубашку.

— Зачем?

— Не хочу ехать в мокром платье.

— Хочешь искупаться?

— Да.

— Шутишь.

— Пожалуйста, дайте рубашку.

Переодевшись за его спиной, Малика пошла к воде, на ходу распуская волосы. Смуглое тело растворилось в застывшем воздухе, и только белая ткань позволяла следить за девушкой.

— Малика! Это плохая идея!

Прозвучал всплеск, белое пятно исчезло.

Вилар вскочил и остолбенел. Из моря выходило Божество в образе женщины. Капли падали с длинных волос зелёными кристаллами, кожа светилась мириадами осколков драгоценного камня. Девичья фигура переливалась, словно изумруд.

— Малика… — проговорил он и бросился в воду.

Вилар вышел из моря. Остановился в нескольких шагах от Малики. К ногам прилипли брюки, по лицу разметались волосы. Сверкающие капли стекали по крепкой шее, широким плечам, струились по опущенным сильным рукам и переливающейся капелью падали в песок.

Малика прижала ладонь к груди. Забеспокоилось сердце, по коже забегали мурашки. И не ветерок тому причина — взгляд… его взгляд, такой волнующий и притягательный.

— Это сон? — шёпотом волн прозвучал севший голос.

— Да, сон, — тихо ответила она.

Вилар приблизился к ней, прижал к себе.

«Какой он горячий…» — удивлённо сверкнула мысль и растворилась в хороводе желаний. Голова закружилась, в глазах потемнело. Малика покачнулась, чувствуя, как слабеют ноги.

Вилар прошептал:

— Это сон, слышишь? Проснувшись, ты можешь о нём забыть. И я никогда не напомню. Но сейчас это наш сон.

Он покрывал поцелуями её лицо, шею, жадно впивался в губы. Его дрожащие пальцы до боли сжимали её тело.

— Ты согласна? — шелестом листьев долетел до сознания голос.

— Вилар.

— Скажи да.

Борясь с безумной слабостью, Малика пыталась оттолкнуть его. Но руки не слушались. Вилар потянул её вниз.

Собрав все силы, она крикнула:

— Нет!

Голос пролетел над притихшей волной, эхом отскочил от скал.

— Нет, — повторила она.