Страница 85 из 142
Я закрываю глаза и засыпаю.
***
Это самый бодрый и самый беспокойный сон моей жизни. Всю ночь я слышу шёпот голосов Природы, и сладко почиваю под водой. А просыпаюсь в предрассветный час от звука исполинского горна.
Бууууууууууууу!
Он врывается в сознание, и я открываю глаза. Успеваю заметить распухшую кожу, холодные руки и ноги. Сердце бьётся под водой в два раза медленнее, кровь замедлила ход. Организм полностью подстроился под окружающую среду. Теперь совсем не чувствую себя чужаком в воде.
Наверху синей дымкой дрожит небо, а я весь скукоживаюсь, потому что шорох Деревьев в голове превращается в сплошное марево. Всю ночь голоса множились. Я начал слышать Осину за сотню метров от реки, потом Берёза за полкилометра воскликнула: Говорящая Утка! Ах! А сейчас голосов Деревьев тысячи. Даже Карагач на другом конце склона, до которого с десяток километров, ворчит о срубленном Каштане.
Как же вас много, - мысленно стонаю я.
Нас не много, я един! – отвечает Лес, и мой рот в изумлении раскрывается.
***
Пузырь воздуха, спавший во мне всю ночь, будто живой, вырывается на поверхность.
Я слышу Лес!
Я слышу Лес!!!
Я слышу Лес, чёрт его дери!!!
И как же это необычно!!!
И в долю секунды понимаю все алгоритмы его голоса. Да я теперь могу учебник для зелёных детей написать: Как услышать Лес.
Его голос мощен. Гораздо мощнее Моря, наверное, потому, что Море – единый целый объект, а Лес – совокупность Деревьев.
Каждый элемент Природы обладает своей сущностью. Она напоминает сияние или ауру. Сущность есть у Травинки, и она сияет немного, на пару миллиметров в разные стороны от стебля. Ты можешь присесть перед ней и заговорить, как в микрофон, и тогда она тебе ответит. У человека имеется своя сущность, только сияет она у всех по-разному. Это как волны радиоуправления. Какие-то достигают нескольких метров, какие-то преодолевают километры. Моя сущность может сиять, например, в радиусе одного метра. И если она соприкоснётся с сиянием Дерева, мы услышим друг друга. Стоит расстоянию увеличиться, стоит нашим сущностям расцепиться, как связь прервётся. Присев перед Травинкой и заговорив с ней, ты услышишь ответ, если только она попадёт в радиус твоего действия. Моя сущность сияла больше, чем на один метр, думаю. Я мог лежать в комнате и слышать Каштан, до которого минимум десяток метров. Но не стоит забывать, что и у Дерева есть сущность, и она очень велика. Быть может, её сияние измеряется как раз десятками метров.
Всю эту ночь, пока я лежал в Реке, моя сущность увеличивалась, распухала, поглощая Дерево за Деревом, вбирая в себя мириады волн. И только когда радиус действия достиг самого последнего Дерева Леса, я услышал его общий голос. Это как стоять перед картинкой, на которой выписаны буквы. Ты читаешь слова, но стоит тебе отойти, твоё зрение охватывает больший текст, буквы сливаются. Ты отходишь, они превращаются в полосы. И вот наступает тот шаг, когда ты видишь, что полоски, строчки складывают осмысленную картину, как набор точек-пикселей на мониторе компьютера. Теперь все шепотки Деревьев сложились в тоненькие нити и заплелись в единый коллаж. И лес заговорил со мной. С маленьким мальчиком, лежащим на дне Реки. Его тело занимает от силы пару квадратных метров, зато душа раскинулась на десятки миль.
Да я уже и не чувствую тела. Вижу лишь, что руки и ноги подрагивают от напряжения. Через них проводятся миллиарды единиц сил. Я – часть Планеты, настолько огромен. Я одновременно ощущаю и Деревья, и Траву, и каждое мелкое насекомое, живущее внутри Леса собственной жизнью. Мой мозг рвётся от концентрации информации. Я будто бог!
И вот теперь я твёрдо могу сказать: я познал сущность Природы. Я сумел собрать мозаику разрозненных разумных объектов в единое целое.
Я хочу, чтобы ты ответил мне, что делать дальше, - прошу я Лес.
Тогда расскажи мне свою проблему, - просит тот. Голос Леса утробный, глубокий, мудрый. Словно голос старика.
Я уже показал её вчера вечером, - отвечаю. – Я знаю, что ты её знаешь, но просишь меня рассказать. Зачем?
Не мне это нужно. Это нужно, чтобы ты разобрался.
Я думаю некоторое время и вкратце рассказываю о смерти мамы, о смерти Каштана и о Резиновой Утке. Лес ничего не сказал в ответ, и я уже подумал, что потерял связь с ним и тихо спросил:
Ты тут?
Я жду, - говорит Лес. – Когда ты начнёшь спрашивать о вещах тебе непонятных.
Мне хочется засыпать Лес кучей вопросов, но я тут же останавливаюсь. Мне нужно говорить кратко и только необходимое. Зачем спрашивать то, до чего я могу додуматься сам?