Страница 12 из 142
Ещё одна человеческая блажь: хочу – не хочу, - ворчит Море. – Ну нет такого в Природе. Ты видел, чтобы хоть одно животное жило по велению хочу – не хочу? Если собака чувствует смерть, она уходит из дома умирать, а не пытается изображать из себя несчастную жертву.
- Но… - Я цепляюсь за последние соломинки уже мёртвой надежды. – Мне ещё рано. – Мой голос обесцвечивается.
Что значит, рано? Вот не понимаю ни одной твоей фразы. То есть, смысл ясен, но мотивы – никак. Смерть - это когда природная сущность уходит, а тело живёт уже без неё. И не бывает смерти ранней или поздней, она просто есть и возникает в связи с теми или иными пересечениями природных сил.
- Подожди, - я мотаю головой, но даётся мне это с трудом. – Ты сказало, сущность уходит, а тело продолжает жить без неё. Это как? Тело, оно либо живое, либо мёртвое.
Ошибаешься. Если твоё сердце остановится, и ты пойдёшь на дно, твоё тело съедят моллюски, оно даст им жизнь. Жизнь не кончается, она просто видоизменяется. А ты лишь частичка её целой.
Я хмурюсь, на секунду верю словам Моря и умирать становится не так страшно.
- Будет больно? – спрашиваю я.
Ну конечно, - устало вздыхает Море. – А ты как хотел? Переход из одного состояния в другое всегда болезненный процесс. Я только не понимаю, почему вы, люди, его боитесь?
Я думаю. В голове полная каша. Рушатся все мои детские приоритеты. Однако маленький огонёк человеческой жизни пробивается наружу. Слабенький, как искорка.
- Слушай, - жалостливо говорю я. – Спаси, а? Ну что тебе стоит.
Ну, мне, конечно, ничего не стоит, но что значит, спаси? Я не в силах.
- Ну не знаю, Море, миленькое, ну, понеси мой Круг к берегу, что ли! – причитаю я.
Ох! То есть, я должно изменить направление ветра, создать потоки воды для тебя одного, перестроить всю мою работу? От этого погибнет больше народу, я уж не говорю о небольшом цунами, которое возникнет в Румынии. Я уж не говорю о тех людях, что начнут мучиться давлением из-за внепланового прилива. И ты спросил, вообще, у ветра, останется ли он доволен изменением своего потока?
Я безнадёжно уронил голову на резину Круга. Голоса ветра не слышно, как ни старайся.
- Ну не знаю! – снова восклицаю. – Дай хотя бы информацию! Где находится берег?
Ты не доплывёшь.
- Ну тогда, где хоть один теплоход или другой…
Ты не доплывёёёёёшь, - перебивает меня Море.
- Это что, мне только умирать?
Море долго не отвечает, лишь шелестят волны, а потом вдруг произносит:
Хотя, ты скоро избавишься от мучений.
Сердце ёкнуло в груди.
Они уже рядом.
- Они… - Я сбиваюсь. Море говорит о людях. Кто-то приближается. И если это не корабль, то, может,Геликоптер с воздуха зависнет над морем. Должны же организовать какую-то спасательную операцию по поиску выживших в кораблекрушении.
- О Господи! – моё тело вздрагивает, я соскальзываю с Круга и держусь за бортики, стараясь высунуть голову из центра как можно выше. – Море, я буду благодарить тебя всю жизнь! Правда, правда!
Да не за что, - отвечает Море, и в его голосе я слышу то ли смущение, то ли просто доброту. Я вслушиваюсь во внешние звуки, стараясь уловить шум лопастей вертолётов.
Мы с тобой не прощаемся, - говорит Море. – Мы ещё наобщаемся вдоволь.
- Конечно! – восклицаю я. – Маму уговорю, чтобы она купила дом на побережье.
Будем тебя перевоспитывать, - продолжало Море. – Хотя, после этого люди перевоспитываются быстро.
- Да, - киваю я. – После чего этого?
Кстати, вот они и прибыли, - говорит Море, и я обшариваю взглядом небосклон. Ни одного признака вертолёта или самолёта, да и шума не слышно.
- Да где они, я ничего не ви… - и тут мой взгляд падает вперёд, в сторону запада, и тело начинает дрожать под водой от ужаса.
Ко мне направлялись три акульих плавника.
***
Я немедленно возвращаюсь в тело. Голову пронзает боль. Кожу рвёт огонь.
Что по мне, так это больнее, но не так долго и мучительно, как при утоплении, - говорит Море.
- Эй-эй-эй! – Эти звуки я произношу отчётливо даже пересохшим языком. – Мы так не договаривались.
Мы вообще ни о чём не договаривались, - отвечает Море. – А что-то не так? – его голос сквозит растерянностью.