Страница 82 из 86
Сомнительное утверждение. Может, и не сбежит, а какая польза? Чтобы денно и нощно топтался около кровати, как муж подле жены в фильмах, и уверял, что всё наладится, я выздоровею, и мы будем счастливы?
Врать я умею не хуже его.
— Можно планшет? — тускло сказала я, только бы Артур не удумал приглашать Ника. — Я напишу подружке. Она переживает…
Артур отрицательно мотнул головой.
— Так не пойдет. Мы неплохо окопались, чтобы нечаянно рассекретиться, если вдруг за тобой следят великие и ужасные правители, и им покажется подозрительным, что ты общаешься отсюда. Продиктуешь сообщение и имя подруги. Обещаю передать дословно, но с поверхности.
— А письмо от мертвого — не странно?
— Узнаю прежнего котеночка, ершистого и ехидного, а не полудохлого облезлого кота, — одобрил Артур. — Придумаем что-нибудь. В общем, ты письмецо обдумывай, попозже зайду и запишу.
— Вашу переписку читают?
— У нас, котеночек, есть специальные каналы. За качество которых ручаюсь лично я. Ты не переживай, никто тебя не достанет.
На том и расстались.
Счет дням потерялся. Я отталкивалась от пробуждений и приходов Лекаря, высчитывая время в сутках. Болело всё. Казалось, даже ногти вырывают с мясом из пальцев. Ломали кости, перебивали суставы. Виски сдавливало тисками; и я всякий раз надеялась, что насмерть. Лекарь оскорблено цокал, когда новая формула не давала успеха, выводил остатки растворами.
А потом боль отступила… Я, привыкшая выть, извиваться по постели и закусывать губы до крови, долго пыталась вспомнить, как это — жить без боли. Что делать, кого звать. Лекарь пришел сам, надолго углубился в изучение показателей.
— Лекарство подействовало, — без всякой радости, сухим тоном, в котором звучало «наконец-то», сказал он.
Я подняла руку в поисках черного пятна. То никуда не делось, но сейчас, на кости, обтянутой желтоватой кожей, оно было совсем уж вызывающим.
Лекарь отмахнулся:
— Оно останется. Считайте это меткой. Но не той отметиной, какую ставят приговоренным к смерти, а напротив — которую получает выживший. Баловень судьбы, если угодно.
— Неужели я абсолютно здорова?
— Вы близитесь к абсолютному здоровью, — поправил Лекарь безучастно, вытаскивая катетер из вены. — Это вам больше не понадобится.
Я, верно, спала. Боль отступила, лишь отголоски затаились где-то в подсознании да на кончиках нервных окончаний. Её нет. С опаской подвигалась, но кости перестало резать тупым ножом. Голова кружилась.
— Но… — я сомневалась, — всё подействовало так быстро?
— Хорошее современное лекарство обязано действовать быстро, — с нажимом на «обязано» ответил Лекарь. — Мы родом из той эпохи, когда мгновенное исцеление смертельно больного должно не удивлять, а считаться нормой. Но, увы, до столь высоких результатов далеко… К тому же, повторюсь, я не уверял вас, будто вы окончательно поправились. Но вспомните: вашим телом владела не болезнь, а медленно действующий яд. Антидот сцепился с ним и одержал победу. Добавьте к тому укрепляющие, восстанавливающие и иные капельницы, которые я когда-то практически увел из-под носа у правительства. Лучше их не сыскать во всем Единстве; да что я — они совершенны.
Я хлопала ресницами и наслаждалась тем, что могу хлопать, могу слушать, не теряя сознание на половине фразы, могу вдыхать полной грудью.
— Что дальше? — Я села на кровати, подтянув костлявые коленки к груди. — Вы представите лекарство правительству?
— И подпишу себе смертный приговор? — с безрадостной усмешкой спросил Лекарь, отключая очередную крупную махину с кучей кнопок. — Нет, я не столь храбр, как вам могло показаться.
— Но лекарство следует передать больным, — опешила я. — Не только по Коссу — везде. А вы получите заслуженную награду, сумеете выйти отсюда.
Лекарь вроде бы смутился. Я никак не могла определиться в его чувствах и выражениях.
— Награда не решит и толику неприятностей, сопутствующих мне. К сожалению, дурная слава бежит впереди меня и с завидным упорством находит неприятелей. Я не могу назвать свое настоящее или придуманное имя и получить хоть что-то, кроме пули в лоб. Слава или деньги давно безразличны по другим причинам, среди которых есть пресыщение. Понимаете? Я не гонюсь за этим. Если вам угодно распространить лекарство — я отдаю вам его формулу и не намерен узнавать причины: будь то искреннее желание помочь или жажда наживы. Забирайте, но учтите — обещанные деньги не принесут вам услады.
— Что вы сделали? — я чуть подалась вперед, но получила неодобрительный взгляд.
— Не задавайте вопросов, ответы на которые не сможете получить. Мне любопытна молодость, но претит глупость.
Я благоразумно замолчала.
— Мое имя на слуху у тех, кто правит Единством и кто прекрасно помнит врагов. А я, к сожалению, их имена запамятовал, но наизусть выучил другое: не высовываться. Мы живем в гармонии: они считают меня мертвым, а я… стараюсь оправдать их догадки. Так вам нужна формула?