Страница 14 из 116
"Добрые нравы, и добрая дума, и добрые дела в Орде были от боярина Федора Кошки; добрый был человек; которые были добрые дела ордынские - и он тебе об них напоминал; но это время прошло. Теперь у тебя сын его Иван казначей твой и любимец, старейшина, из которого слова и думы ты не выступаешь. А от этой думы улусу твоему теперь разорение и христиане изгибли. Так ты вперед поступай иначе, молодых не слушай, а собери старших своих бояр: Илью Ивановича, Петра Константиновича, Ивана Никитича да иных многих стариков земских - и думай с ними добрую думу".
Итак, важнейшее влияние на дела оказывал сначала боярин Федор Андреевич Кошка, а потом сын его Иван, подле которых видим и родичей их младших сыновей Федора Кошки - Федора Федоровича и Михаила Федоровича и родного племянника его Игнатия Семеновича Жеребцова, бывшего коломенским воеводою и убитого в сражении с пронским князем. Старшими боярами Эдигей называет Илью Ивановича, Петра Константиновича, Ивана Никитича, из которых первый, по родословным, оказывается сыном известного Ивана Родионовича Квашни. Этот Иван Родионович умер в 1390 году, и известие об его смерти занесено в летопись. Из Вельяминовых по соображении с родословными книгами можно указать только Федора Ивановича, сына казненного Ивана Васильевича. Знаменитый боярин Донского Федор Андреевич Свибл больше не упоминается; но в духовных грамотах своих великий князь Василий говорит о селах Федора Свибла, которые он взял за себя, и о холопах, которых он отнял у него: это выражение указывает на опалу; но между боярами Василия упоминается родной брат Свибла Михаил Андреевич Челядня. Из известных нам прежде родов и лиц упоминаются также между боярами: Константин Димитриевич Шея, сын Димитрия Александровича Зерна, внук Четов; Иван Димитриевич, сын Димитрия Всеволожа; Владимир Данилович Красный-Снабдя, бывший наместником в Нижнем Новгороде; Даниил и Степан Феофановичи Плещеевы, родные племянники св.
митрополита Алексия; о Данииле сказано в летописи под 1393 годом: "Преставился Данило Феофанович, который много служил великому князю в Орде, и на Руси, и по чужим землям". Наконец, упоминаются в летописи Иван Уда и Александр Белеут. Из неизвестных упоминаются: Димитрий Афинеевич, подписавшийся на первой духовной Василия на третьем месте; Андрей Албердов, занявший Двинскую землю; Александр Поле, Иван Марин (оба под 1401 годом); Селиван (или Селиван Борисович, внук Димитрия Михайловича Волынского, или Селиван Глебович Кутузов); Димитрий Васильевич; Степан Васильевич; наместниками в Нижнем Новгороде вместе с Владимиром Даниловичем Красным были Григорий Владимирович и Иван Лихорь; в 1393 году новоторжцы убили вели кокняжеского боярина Максима; в битве с пронским князем вместе с Игнатием Жеребцовым погибли Михайла Лялин и Иван Брынка, тут же попался в плен муромский воевода Семен Жирославич; наместником во Владимире упоминается Юрий Васильевич Щека; под 1390 годом встречаем известие, что в Коломне на игрушке был убит Осей, кормиличич великого князя. Как при Донском новоприезжий боярин Димитрий Михайлович Волынский оттеснил на низшую степень или заехал, по тогдашнему выражению, некоторых старых бояр, так при Василии Димитриевиче литовский князь, Юрий Патрикеевич, внук Наримантов, вступивши в службу к московскому князю, заехал также некоторых бояр, и его имя встречаем на первом месте в духовных великокняжеских. Брат его, князь Федор Патрикеевич, был наместником великого князя в Новгороде в 1420 году. Дьяками великокняжескими были: Тимофей Ачкасов и Алексей Стромилов.
ГЛАВА ВТОРАЯ
КНЯЖЕНИЕ ВАСИЛИЯ ВАСИЛЬЕВИЧА ТЕМНОГО (1425-1462)
Малолетство Василия Васильевича.- Новая усобица дяди с племянником.Спор в Орде между ними.- Московский боярин Всеволожский.- Хан решает дело в пользу племянника Василия против дяди Юрия Димитриевича.- Отъезд боярина Всеволожского от великого князя к дяде его Юрию.- Возобновление борьбы между дядею и племянником.- Василий попадается в плен к Юрию.- Василий в Коломне.- Продолжение борьбы.- Смерть Юрия.- Василий утверждается в Москве.- Отношения Василия Васильевича к двоюродным братьям, сыновьям Юрия, Василию Косому и Димитрию Шемяке.- Ослепление Косого.- Отношения великого князя к другим удельным князьям.- Отношения татарские.- Плен великого князя у казанских татар и освобождение.- Шемяка овладевает Москвою, захватывает великого князя в Троицком монастыре и ослепляет.Слепой Василий получает Вологду.- Движения его приверженцев, которые овладевают Москвою.- Продолжение борьбы Василия с Шемякою.- Деятельность духовенства в этой борьбе.- Смерть Шемяки.- Отношения великого князя к другим удельным князьям.- Отношения к Рязани и Твери.- Отношения к Новгороду и Пскову.- События в Литве, борьба ее с Польшею.- Отношения Литвы к Москве.- Татарские нашествия.- Борьба Новгорода и Пскова со шведами и немцами.- Смерть великого князя Василия; его духовная грамота; его приближенные
По смерти Василия Димитриевича на столе московском и всея Руси явился опять малолетный, десятилетний, князь Василий Васильевич. Малолетством деда его Димитрия хотел воспользоваться Димитрий суздальский, князь из старшей линии потомства Ярослава Всеволодовича; но Москва была уже так сильна, что, несмотря и на малолетство ее князя, Суздаль, даже поддерживаемый ханом, не мог остаться победителем в борьбе. Теперь, при малолетном внуке Димитриевом, никто из князей не осмеливается спорить за Владимир с потомками Калиты: Нижний, Суздаль принадлежат уже Москве, Тверь давно уже отказалась от всякого наступательного движения. Но теперь, когда не может быть более борьбы у московского князя за Владимир ни с князем нижегородским, ни с тверским, начинается борьба между самими потомками Калиты, между самими князьями московскими - за Москву и уже неразрывно соединенный с нею Владимир. До сих пор мы видели частые и явные нарушения родовых прав старшинства в потомстве Всеволода III, нарушения, постоянно увенчивавшиеся успехом: видели восстание Михаила Ярославича московского против дяди Святослава, восстание Андрея Александровича городецкого против старшего брата, Димитрия переяславского, восстание Юрия московского против старшего в роде Михаила тверского; но все это были восстания против порядка вещей, который хотя и видимо ослабевал (что именно доказывалось успехом явлений, против него направленных), однако еще держался, признавался вообще всеми как законно существующий, и явления, ему враждебные, были только исключениями; не являлось еще ни одного князя, который решился бы это исключение сделать правилом. Димитрий Донской первый завещал старшие столы, и московский и владимирский, сыну своему мимо двоюродного брата, который сам согласился на это распоряжение, согласился признать племянника старшим братом; но этот брат Донского был, во-первых, брат двоюродный, во-вторых, не мог занять старшего стола по отчине, отец его не был никогда великим князем московским и владимирским. Гораздо важнее, следовательно, и решительнее было распоряжение сына Димитриева Василия, завещавшего старшинство сыну своему мимо родных своих братьев, которых права по старине были совершенно бесспорны. И вот полноправный им по старине наследник старшинства князь Юрий Димитриевич звенигородский отказывается признать старшинство племянника, отказывается признать законность нового порядка престолонаследия. Должна была возгореться борьба, борьба последняя и решительная, которая нисколько не похожа на прежние усобицы между дядьми и племянниками; припомним древнюю борьбу Изяслава Мстиславича с дядею Юрием Долгоруким: Изяслав занял Киев вопреки правам дяди, но никогда не смел отрицать этих прав, говорил прямо, что Юрий старше его, но не умеет жить с родичами и проч.; припомним также, что возможность этой борьбы условливалась обстоятельством случайным, слабостию, неспособностию полноправного дяди Вячеслава, пред которым, однако, Изяслав принужден был наконец покаяться. Но теперь оба порядка, оба обычая, старый и новый, сталкиваются друг с другом во всей чистоте: князь Юрий - полноправный наследник старшинства по старине; племянник его Василий Васильевич получает это старшинство по завещанию отцовскому, с полным отрицанием прав дяди, без всякого пособия какого-либо случайного обстоятельства, которое ослабляло бы права дяди и давало племяннику предлог к восстанию против них. В этой новой борьбе дяди с племянником как бы нарочно племянник является малолетным и потому неспособным действовать сам по себе; до сих пор, когда племянники восставали против дядей, то это было обыкновенно восстание более даровитой, более сильной личности; но теперь, как нарочно, слабый отрок вступает в борьбу против сильного своим правом старого дяди, следовательно, все преимущества, по-видимому, на стороне последнего, а между тем побеждает малолетный племянник, и тем резче обнаруживается вся крепость нового порядка вещей, который не зависит более от личных средств.