Страница 84 из 93
Уно слушал внимательно и боялся перебить. Лишь отметил в голове, почему девушка показалось знакомой - это была Альвета. А еще та самая смотрительница, что спорила в туннеле под приютом. Теперь он узнал ее голос. Истеричных ноток лишь поубавилось, осталось отчаяние.
- Конечно, о чем они только думали, когда брали меня, наивную девчонку на такую работу - столько возможностей... Да только они портят отлаженный механизм. Но как удержаться и не продать пару примитивных приборов людям, которые свое имя пишут с тремя ошибками и думают, что атланты - это чудо природы. Хотя и слово природа вам неизвестно.
- Что происходит? Ты говоришь, что Таксоний много... Какие-то эксперименты... Я читал про "Утопию", но ничего не понимаю.
- Эксперименты закончились несколько столетий назад. Теперь у нас одна нерушимая Республика на все континенты. Забавно. Они говорят о республике, а перед глазами диктатура с элементами... нацизма? Нет, не то слово. Нации остались лишь в учебниках истории. Не знаю, как назвать, но, поверь, это смешно, - заметила Альвета да только не улыбнулась даже краешком губ. Она была крайне серьезна. - "Утопия два" увенчалась успехом. "Новое общество" пришло к власти... В учебниках не пишут, как они обхватили весь мир, но, думаю, не обошлось без кровавой бойни. Разве можно построить прекрасный мир, не залив каждую травинку кровью? Крамольные вещи говорю, да только терять мне нечего. Больше нет экспериментов. Есть лишь отлаженная схема. Для каждого. Без исключений. Кем бы не были твои родители, но испытания взвалят на твои плечи. Как я уже сказала, нельзя родиться человеком А - все мы прошли один путь. Если ты родился из пробирки здесь, за стеной, как вы говорите, в городе счастливчиков, то ты не успеешь сделать вдох, как окажешься в одной из Таксоний... в приюте.
Ничего не понимая, Уно встал и нервно прошелся по комнате. Голова взрывалась от наплыва информации, на языке вертелось так много вопросов, что он не мог выбрать какой задать. Впрочем, Альвета говорила сама. Ей не хотелось молчать, и в ее глазах мальчик видел смерть. Она не надеялась покинуть камеру живой.
- Знаешь, когда я попала сюда и мне многое объяснили, то я все задавала себе один вопрос: жизнь в городе Б кошмарна, тяжелая, там каждый день проходит с пониманием, что рядом живут счастливчики, а ты как навозный жук копаешься в их дерьме, но отчего я ни разу не вскинула голову? Не захотела протестовать? Не захотела прорваться в город А? А потом поняла... Я ведь даже шанса такого не допускала! Вот такая дуреха! Это страшно. Страшно, но я прожила двенадцать лет в городе Б, но не умела думать... Почти. Я была идеальным рабом, который не знал, что такое свобода. Зато с рождения я знала, как жить: достигнуть шестнадцати, получить разнарядку, работать, работать, работать и надеяться на счастливый шанс. По-другому и быть не могло! Другой схемы не существовало в моей голове. Ведь все живут так. Мои родители, дедушки и бабашки, прадедушки и дальше. А познакомиться с кем-то, кто несмотря ни что смог посмотреть на мир по-другому, невозможно - они исчезают так быстро, что ты не успеваешь заметить, что кто-то хотел поднять бунт. И ты такой же. Все люди Б такие! Такими нас вырастили!
Альвета замолчала, а затем резко встала и посмотрела в глаза мальчику:
- Хочешь знать, что такое идеальный мир? Это мир господ и рабов. И то, что господины сами были рабами, ничего не меняет - блеск и шик нового мира ослепляет. Для каждого найдется крючок. Каждого заставят забыть прошлое. В одном "Новое общество" преуспело - бунтов и войн больше нет. Да только свободы тоже нигде нет... И когда ты понимаешь, что не можешь изменить мир, то подстраиваешься. Да, я нарушала правила. Да, брала взятки от родителей, чьи дети торчали в приюте. Я им помогала вырваться. Но не я создала систему, не на моих руках кровь - мне просто хотелось хоть раз в жизни пожить хорошо.
Стена вдруг с шелестом разошлась в стороны, и в комнату зашли двое мужчин в странных костюмах - черная, свободного покроя одежда висела на них как один большой лоскут ткани, доходящий до пола, а лица закрывали тканевые белые маски.
- Альвета, пройдемте. Суд ждет вас, - раздался глухой голос.
Бывшая смотрительница побелела, а на ее глазах выступили слезы. Хрупкое тело затряслось от страха, и на дрожащих ногах она отступила к стене.
- Суд?! Или казнь?! Я не виновна ни в чем! - срывающимся голосом закричала она.
- Это решать не нам. Пройдемте.
Замотав головой и всхлипнув, девушка упала на колени и закрыла лицо руками. Плач рвался из ее груди, а тело не просто дрожало - его колотило. От ужасного зрелища по коже Уно пробежали мурашки, но он стоял и не мог пошевелиться.
Конвоиры прошли в камеру, и один безжалостно схватил Альвету за волосы, заставляя встать. Но та не поддалась, зарыдав еще надрывнее.
- Нет! Я не пойду! Я не хочу умирать! Пожалуйста, отпустите меня!
Мужчина потянул еще сильнее, заставив девушку закричать от боли, и равнодушным голосом ответил:
- Это не нам решать. Пройдемте.
В этот миг Уно ненавидел себя, но от страха он не мог пошевелиться. Зрелище было столь жуткое своей безысходностью, что его ноги примерзли к полу. Он смотрел, как конвоиры силой ставят рыдающую девушку на ноги и подталкивают к выходу. Альвета не переставала рыдать. Больше мальчик не мог ненавидеть смотрительниц - он жалел ее всем сердцем, не понимая, за что ей такая участь?! Но ведь его ждет тоже самое! И Джими...
На секунду Уно встретился взглядом с красными от слез глазами Альветы и прочел в них одну фразу: "Вот он прекрасный мир счастливчиков". Он никогда бы не смог забыть этот животный страх и отчаяние. Так смотрели крысы перед тем, как по ним били палкой, раскраивая череп, а они не могли пошевелиться. Потому что свободы у них не было.