Страница 2 из 93
Шэр ничего не сказала, только многозначительно улыбнулась, а зеленые глаза хитро блеснули. Девочка выглядела веселой, а еще очень взрослой: будто ей не тринадцать недавно исполнилось, а целых пятнадцать.
- Ничего я не боюсь, но ведь отбой сейчас будет, - пробормотал Уно.
Он не считал осторожность трусостью - да и не тянуло его гулять по ночной Таксонии. Посидеть дома всяко лучше, чем шляться по свалкам и закрытым объектам. Ну никак Уно не мог понять тягу ребят к опасным прогулкам. Нет в этом ничего веселого!
- И чё? Шэр, мы только время тратим! Сразу видно, что изгой! Любой бы с нами пошел, а этот про отбой ноет, - не сдержал колкость Дэви. - Валим отсюда!
- Мелкий, выбирайся - мы тебе кое-что очень классное покажем! Не пожалеешь, - не стала слушать задиру девочка и подбадривающе улыбнулась. - Только давай быстрее. Нужно уйти с улицы пока атланты на ночной обход не вышли.
- Может, днем пойдем? - не став сдаваться, опасливо спросил Уно.
- Ага, днем. А то без тебя бы не додумались днем пойти. Мало того, что трус, так еще и тупой... Малой, хочешь от звания изгоя избавиться или нет? Решай быстро! Или ты с нами, или завтра ночью жди очередного "привета".
Секунду Уно еще колебался, но, когда посмотрел на серьезное лицо Дэви с раздраженно поджатыми губами, быстро понял, что это уже не шутки. Быть изгоем - худшее, что может случиться, особенно если ты живешь в промышленном районе. Уно успел ощутить это на собственной шкуре, когда однажды отказался пойти со всеми в катакомбы на улице Желтых фонарей. Дня не прошло, как ему разбили окно и закидали всю комнату разложившимися трупами крыс.
Едва не задохнувшись от вони, Уно тогда подхватил черную лихорадку и пять месяцев пролежал в постели, громко чихая и задыхаясь. Если до этого в голодные времена он еще мог поесть отловленных папой зверьков, то после болезни готов был в обморок без сил падать, лишь бы не прикасаться к отвратительному мясу.
- Ты заснул? Мелкий, у тебя две минуты! - теряя терпение, воскликнул задира и грозно сверкнул светло-серыми, почти что белыми глазами.- И дальше быть изгоем хочешь или как?
Вонь мгновенно всплыла в памяти мальчишки, и его передернуло от отвращения.
- Сейчас выйду. Только в костюм переоденусь.
Чуть не ударившись о потолок, Уно кинулся за защитной курткой, валяющейся на батарее. Въевшиеся следы фиолетовой слизи все еще виднелись на белом материале - на днях мальчишка попал под ядовитый дождь из-за неполадки на заводе по изготовлению химических добавок. Он тогда чудом успел накинуть капюшон, а то бы пропалил не только волосы, но и всю голову. Говорили, что выбросы могли разъесть череп за несколько секунд! Быть может и врали, но рисковать не стоило. Кто его знает, что на этом заводе делают.
Поспешно одеваясь, Уно с грустью посматривал на зеленую брошюру - большего всего на свете ему хотелось еще пару раз ее перечитать. Вдруг он не так понял ее смысл? Вдруг где-то ошибся? Слишком уж волшебными казались слова про школу для всех. Невероятными! Но ребята не станут ждать вечность под окнами.
С первого этажа неожиданно донесся лязг, а затем истеричный всхлип - проснулась малышка Сара. Боясь, как бы мама не попросила его успокоить сестру, Уно засобирался еще быстрее, но руки постоянно скользили, а змейки никак не хотели застегиваться. Вдобавок, ботинки куда-то запропастились - не в юфтевых же сапогах на улицу идти!
Сара кричала все громче и громче. Голосу младшей сестрички могли позавидовать аварийные сирены, особенно если она просыпалась от голода. Детские талоны на еду как раз подошли к концу этим утром, а следующих предстояло ждать еще пару суток, так что мелкая надрывалась с шести утра, периодически замолкая от недостатка сил. Астма нисколько не мешала ей долго кричать на одной высокой ноте.
Отчего-то Уно становилось безумно стыдно каждый раз, когда сестренка начинала кричать. Словно это он был виноват, что маму оштрафовали на десять талонов, и теперь Саре приходится давать меньше еды.
Он бы, не задумываясь, поделился своими талонами на химические смеси, однако, серую жижу малышка есть еще не могла. Хотя кто ее вообще есть мог?..
Сара хоть и вызывала у старшего брата скорее непонимание - маленькая, красная, постоянно кричащая, но он сразу проникся к ней симпатией. Мамы всегда не было рядом, а сестренка готова была слушать рассуждения о людях А хоть круглые сутки. Куда ей из колыбели деваться.
Но сейчас времени на посиделки с сестрой не было.
Уно с опаской покосился на кусок брезента, заслоняющий вход в комнату - мама могла появиться в любую секунду - и, вновь чуть не споткнувшись о куски арматуры, поспешил к кровати. Из-за металлической ножки выглядывал обитый железом носок ботинка.
Наглотавшись пыли, Уно выудил обувь. Налезали защитные ботинки с трудом: нога у него уже давно выросла на два размера, да только очередь на обновку стояла такая, что еще пару лет ждать можно было. Да и не заплатишь никому, чтобы поменяться и продвинуться по записи вперед - после смерти отца дела с талонами стали совсем плохи. Под кроватью заодно нашлась одна из перчаток, пропавшая еще два дня назад, и потерянный неделю назад блокнот, подписанный "Виттор С.".
Сколько Уно себя помнил, папа каждый вечер переписывал в этот блокнот цитаты из старых газетных статей и книг, которые ему удавалось достать. Он мечтал однажды написать свою книгу с мудреным названием: "Сущность человека под микроскопом". Но получились только отдельные заметки с малопонятным набором слов. Впрочем, даже название было малопонятным - отец так и не смог объяснить, что же такое микроскоп. Ему просто нравилось мудреное слово.