Страница 140 из 149
Голова гудела медным колоколом, во рту геройский сложил лапки целый отряд грызунов под предводительством скунса, и каждая косточка в теле нещадно ныла.
А рядом с кроватью в кресле сидел сумрачный Вэлард и только усугублял ситуацию.
— И что я вчера натворила, — поинтересовалась упавшим голосом, готовясь к страшному.
— Хочешь знать? — усмехнулся он. Знать я не хотела, а хотела холодной водички, специального отварчика и в ванную. Но кивнула. Человек же жаждет общения, это сразу видно. Значит, придется общаться.
— Сначала ты меня щекотала, посчитав, что я слишком серьёзный для первой брачной ночи. А она должна быть весёлой, — немного нервно пригладив ладонью волосы, он признался, — желание твоё исполнилось. То, что происходило дальше, больше было похоже на цирк, чем на первую брачную ночь.
— Что…что было дальше?
Выразительный кивок на прикроватный столик, где валялась небольшая горка из пуговиц. Не моих.
— Потом ты решила, что пуговицы на моей рубашке нужно не расстегивать, а отрывать, — получила я пояснение к увиденному.
— И?
— И стала отрывать, — коротко ответил он.
— Все? - нет, в себе я не сомневалась, но пуговок было немало, и закрадывались некоторые сомнения.
— Не все. Две верхних. Пуговицы были пришиты качественно, а ты слабая. Дальше я не выдержал…
— И? — зажмурившись, я ждала ответа.
— И оторвал их ко всем выходцам… — взорвался он, но глубоко вздохнул и уже спокойно продолжил, — оторвал их сам.
— А дальше? — глаз не открывала. С закрытыми было как-то легче. Как морально, так и физически. Тошнить почти перестало и воспринимать неизбежное было значительно проще.
— Дальше, ты, как целительница, захотела меня осмотреть, — коротко ответил он.
— И что?
— Знаешь, мы как-нибудь обязательно поиграем в лекаря, но вчера у меня не было настроения.
— Значит, не осмотрела, — констатировала я, приоткрыв один глаз, и спросила уже смелее, —, а дальше что было?
— Ты обиделась и заявила, что уже не хочешь никакую брачную ночь.
— И что?
— А как ты думаешь, Иза, что дальше? У меня уже несколько месяцев женщины не было.
— И ты? — напряженно спросила я, уже готовая устроить ему истерику. Просто последняя фраза прозвучала мрачно и очень угрожающе. А я о нем сразу подумала самое плохое.
— И я тебя уговорил, — сообщил Вэлард неожиданное.
— То есть? Просто уговорил?
— Просто уговорил, — подтвердил он, странно улыбаясь, — когда ты пьяная, то не такая упрямая.
— И что ты мне пообещал? — быть может вчера я была пьяная и плохо соображала, но себя я знаю хорошо.
— А ты не помнишь? — ненатурально удивился он.
— Вэлард, — насупившись, я уже готовилась к членовредительству, и единственное, что меня останавливало, так это осознание того, что если я его вот сейчас лупить начну, то больнее все равно мне будет. И так все тело ноет.
— Не смотри на меня так, — попросил он, не осознавая чего смог избежать, успокоив меня фразой, — ничего необычного тебе не понадобилось.
— Не тяни…
— Я спросил, что же мы будем делать. Зная тебя, я был уверен, что в таком случае детей у нас никогда не будет. А мне наследник очень нужен.
— А я? — ну не могла же я на это повестись, в самом деле.
— А ты заявила, что не хочешь никаких детей, а хочешь собаку, — выдержав недолгую паузу, он самодовольно подтвердил мои самых страшные опасения, — я пообещал, что куплю тебе собаку, если ты подаришь мне наследника.
— Мрааак, продалась за животину, — пораженно выдохнула я, но решила брать от жизни все, раз уж оно так обернулось, и возмущенно поинтересовалась, — ну и где моя собака?
— А где мой наследник? — в тон мне ответил лорд.
И я уже собралась обидеться, но вопрос один очень важный мы еще так и не прояснили, потому пришлось терпеть и мириться:
— Ты мне главное скажи, значит, у нас точно было? Ну…
— Хочешь знать, стала ли ты женщиной?
Я не покраснела под его взглядом, нет. Краснеть уже было просто некуда. И так вся красная. И лицо горит, и уши. И плечи горят, почему-то вместе с шеей. А одеяло на голое тело, это, оказывается, очень интересные ощущения. И ничего знать я уже не хотела. И так все ясно.
С трудом подняв тяжелую голову с подушки, я села в кровати, придерживая на груди одеяло, поморщилась и тихо попросила: