Страница 9 из 31
Ближе к вечеру начинаю собираться домой. Пит настаивает на том, чтобы довести меня, но вежливо отказываюсь. Еще не хватало, дай бог, его заметили в моей компании. Гейл не должен узнать о нас с Питом. Надеюсь это только наша с ним тайна. И ничья больше.
- Китнисс, – в который раз Пит хочет добиться моего согласия.
- Нет, Пит. Гейл не должен догадаться о нас, пусть останется в неведение, – пробую слово «нас» на вкус – так незнакомо для меня, отстранено, однако приятно.
- Про нас, - шепотом повторяю про себя.
К сожалению или к счастью, Пит все слышал, устремив заинтересованный взгляд на меня. Стоит и молчит. Не обратив особого внимания, направляюсь к выходу. Стоит мне протянуть руку к ручке двери, как мертвой хваткой Пит хватает ее и, развернув к себе лицом, целует. Этот поцелуй отличается от множества других. Пит передает всю тоску, свою безграничную любовь одним касанием губ, который вскружил голову. Небесно-голубые глаза, излучающие не прежнюю радость, а одну грусть устремлены на улицу, мысли его заняты другим, видно по нахмуренным бровям.
- Ты уверена?
- Да, - не дав времени ему на ответ, сбрасываю руки с талии и выбегаю, покуда мой силуэт не скрывается во мраке.
На улице стоит непроглядная, кромешная тьма, через которою мне следует пройти по пути к дому. Сомневаюсь в правильности своего решения: надо все-таки было согласиться, находилась бы уже дома, а не гуляла по неосвещенным переулкам в поисках маньяков в подворотнях. Несколько раз панически ускоряла шаг, стоило услышать малейший звук, но оказывалось, либо было завывание ветра, от которого мусор летел впереди по асфальту или бродячие коты, шуршащие в помойке в поисках пропитания. Но паника сильная окатила меня неожиданно, как только добрела живая до дома.
Практически во всех комнатах горит свет. О, нет! Через силу, подавив возродившейся страх, направляюсь навстречу возможно смерти.
Тихонько открываю входную дверь, на цыпочках шагаю в стороны спальне. По дороге мне Гейл не попался. Может воры у нас? Сомневаюсь, что станет нас кто-то обворовывать, если учесть, что Гейла Хоторна все боятся и по возможности держатся на расстоянии, чтоб предотвратить вспышки конфликтов. Помню, один его из подчиненных высказался по поводу моей внешности, уж понравилась я ему. И угадайте, что сделал Гейл. Скрыв ото всех избиение парня, подал на него в суд, уволил с работы и добавил к конечному счету еще парой сломанных костей. Остальным это послужило уроком, и когда приходят по делу к Гейлу, никто не обратит внимания на мое существование. Можно добавить к списку «За что я ненавижу Гейла Хоторна». Радует, что не согласилась на его фамилию, решив оставить свою девичью – Эвердин.
Незаметно проскальзываю в спальню, притворив дверь. Глаза блуждают по темной комнате в волнении обнаружить еле заметные движения. Залезаю под одеяло, по дороге сбрасывая лишнюю одежду, укрываюсь им по глаза. Оказывается ничего не ушло от его внимания.
Дверь в спальню открылась, впуская тонкую полоску света по ковру, и гулко ударилась в стену.
- Китнисс! – гулко раздается низкий тембр голоса. Поеживаюсь от страха, не могу себе представить его дальнейших действий. - Я знаю ты здесь. Живо вылезай!
Прикидываюсь спящей, но вот Гейла это не останавливает. Сквозь веки ощущаю его присутствие у кровати с моей стороны. Минута – и одеяло лежит в противоположной стороне комнаты. Рывком поднимает меня, как тряпичную куклу и по полу тащит в неизвестное направление. Потом понимаю, что нахожусь в коридоре в полусидящем положение напротив Гейла. Он заносит руку для удара, и головой ударяюсь об угол двери. Его, конечно, не остановит мой жалостливый вид. Удары градом сыпятся на меня, матерные реплики, не имею смысла бороться.
- Где ты была, я спрашиваю? – очередной удар, только уже ногой под живот. – Отвечай, шлюха!
Отголоски в голове звучать все тише: почему?
Он одним резким движением поднимает с пола, внимательно осматривает мое тело, и вдруг останавливает свой взгляд, который стал проницательно холодным с металлическим проблеском. Грубые пальцы нащупывают у шеи, рядом над грудью. До меня доходит не сразу, что он хочет там выявить, и на ум приходит ночь с Питом. Тогда он и поставил клеймо мне на шею.
- Откуда это?! – пальцы сжимают шею, перекрыв доступ кислорода, из-за чего становится трудно дышать.
Яркий удар по щеке, сопровождается его криками и отборным матом.
- Что молчишь, а? С кем трахалась, сука?! Если узнаю, кто был у тебя – обещаю, ему больше не видать этот мир, как и тебе.
Мне становится страшно от его слов. Нет, не за себя, я уже многое, что прошла и все круги ада повидала. Страшно за Пита, он не причастен к этому. Он не виноват, что я поддалась ему и его умелым ласкам. Не виноват в том, к чему не имеет ни малейшего представления обо мне.
Впрочем, не знает так и мою жизнь, одни догадки. Не хочется еще и его ввязывать, и так неприятностей хватает.
- Будешь отвечать?
Его лицо было настолько близко к моему, горячие губы практически касались моих, остекленелый взгляд серых глаз прожигали насквозь. Будто он мог прочесть мои мысли, все представления о страхе, глубокая ненависть к нему и некая любовь к Питу.
Страх парализует мое тело, не позволяя отвернутся от шквал ударов. Хочу позвать Пита на помощь, но понимаю – он не знает о происходящем. И не должен узнать. Ни в коем случае, только не он.
Насколько униженной я выгляжу во взгляде Гейла, что не хочу быть раздавленной в глазах Пита. Не нуждаюсь в его жалости, знаю, он непременно поймет меня. Но не сейчас. Возможно, как все уляжется, соберусь с силами и расскажу. Расскажу о том, как справлялась с этим, как терпела все эти годы отношения Гейла к себе. О том, как в плохие дни ни что не радовала, хотя продолжала жить, иль мысли о суициде возникали не однократно.
Удар за ударом – и вот чувствую полную беспомощность, незащищенность.
- Мелковато бьешь, - хриплю я еле слышно. Гейл окончательно рассвирепел, атаки возобновились активнее. Мне кажется, или он стал бить сильнее? Ох, не все ли равно? Так может, наконец, убьет меня.
Последний удар приходится в висок, боли практически не чувствуется, только как теряю связь с реальностью. Непрерывный шум в ушах, отдающий в голову, незамедлительное потемнение в коридоре, черная дымка обволакивающая оболочку глаз. Никак не могу сфокусировать взгляд на данном субъекте.
Перед тем, как отключиться, промелькнула единственная мысль: