Страница 45 из 74
Кроме прощальной записки, никак не желавшей получить завершённость, существовало ещё одно дело, по поводу которого я не могла окончательно определиться.
С Пасхи прошло уже больше недели. В храме с той ночи я не появлялась. Искать меня никто не пытался. Возможно, Фламмель, если он туда заглядывал, наплёл что-то, после чего все успокоились по поводу моего отсутствия. А может, просто так позабыли, погрузившись в новые заботы…
По-хорошему, мне не стоило больше видеться с Виктором. Остатки здравомыслия вопили в голос: хвост нужно рубить сразу, целиком. И я уже почти поддалась увещеваниям рассудка… Когда в понедельник или во вторник, вечером, полезши в глубину собственного кармана за какой-то мелочью, наткнулась пальцами на посторонний предмет, коему вовсе не надлежало здесь находиться… Ключ. Длинный железный ключ на коротенькой верёвочке.
О, это было оружие, разящее без промаха! Страшнее, чем отравленный клинок. Его удар попал прямо в цель.
Ведь я позабыла вернуть его владельцу. И теперь обязана исправить свой промах. Если я попытаюсь передать ключ через кого-то постороннего, может возникнуть почва для домыслов, кривотолков, и ни в чём не повинный человек окажется скомпрометированным. Нет, я обязана отдать ключ сама, лично, а заодно – произнести несколько прощальных слов мужчине, сыгравшему роковую роль в моей трагической судьбе.
Виню ли я его в своём нынешнем бедственном положении? Или готова признать, что он – точно как и я – стал жертвой прихотливого стечения обстоятельств? Обстоятельства, опять обстоятельства!... Или я способна признаться самой себе, что никакого «стечения обстоятельств» не существует вовсе, а есть лишь череда необдуманных импульсивных поступков одной взбалмошной особы, которая своими же действиями привносит в собственную жизнь нескончаемые проблемы?
Нет, пожалуй, выберу всё же средний вариант.
«Мы – осенние листья,
Нас с веток сорвало,
Нас всё гонят и гонят ветров табуны…»
С конца апреля начинаются самые длинные, самые сказочные вечера. Мир, пропитанный светом и теплом, не торопится расставаться с ними даже после заката. В эти часы я ощущаю духовный подъём, прилив сил, тягу к действию. И именно в такой час подошвы моих туфель ступили на заветное крыльцо.
Что я собиралась сказать человеку, которого покидаю навсегда? Миг наивысшего откровения, как перед смертью. Простить? Проклясть? Убить?...
Короткий слабый стук: костяшки пальцев по дереву. Рука падает. Тишина. Не слышал? Нет дома? Бесконечная минута ожидания. Приближающиеся шаги, скрип поворачивающихся петель.
- А, Натанаэль, - Виктор даже не удивился. – Здравствуй. Почему не заходишь?
Я неловко пожала плечами:
- Так я это… постучала. Жду, чтоб открыли.
- Да? – Виктор чуть вскинул брови. – Было не заперто. Заходи.
- Ты…
«…приглашаешь меня в свой дом по доброй воле?» - невысказанная формула застыла на губах.
- Что?
- Нет, ничего.
Я шагнула в дом.
«Снова дом, всё тот же дом.
Как я - ему, он – мне знаком.
Он меня считает чудаком…»
Какая-то фривольная песенка из чужой страны.
- А я стука не слышал, - произнёс Виктор мне в спину, пропуская в комнату. – Только почувствовал: на крыльце кто-то ждёт. Пошёл проверить…
Мы остановились посреди комнаты. Той самой. Я всё помню: щелчок пальцев – искра – загорается свеча. Так было. Больше не будет.
- Вот, - вручаю ему ключ, выуженный из недр кармана.
- Что это? А-а-а…
- Ты мне его дал, на позапрошлой неделе, помнишь?
- А, да. Конечно.
- Прости, я в тот день тебя не нашла, а потом как-то закрутилась… Забыла.
- Да ничего страшного. У меня же ещё есть. Это запасной. Кстати, спасибо. Кажется, не успел ещё тебя поблагодарить. Забыл тоже… Ты меня тогда очень выручила. Пришёл уже ночью, голодный, усталый, а тут – полон дом еды! Я даже не ожидал. Спасибо.
Я почему-то покраснела.
- Может, чаю? – засуетился хозяин дома. – Или вина?
- Нет, нет, не стоит… Не стоит беспокоиться. Я на минутку.
- Что-то случилось?
- Нет, нет, ничего… Ничего такого. Просто… Просто проститься хочу.
- Уезжаешь?
- Да. Как-то так.