Страница 104 из 118
Очередной пропущенный удар свалил меня с ног. В который раз я поднималась из снега, чувствуя, как к телу прилипает намокшая одежда. Схватка с отцом длилась всего минуты три, но казалось, что я бьюсь уже час, и не с одним противником, а с несколькими. Хотя отца-то и нельзя было назвать обычным соперником, во всяком случае, приравнять его к одной единице — точно.
При каждом вздохе нещадно кололо в правом боку, что говорило о сломанном ребре, возможно, даже не одном. Это стало изощрённой пыткой: инстинктивно я старалась не делать больших вдохов, но, учитывая обстоятельства, это было попросту невозможно. Я не успевала уворачиваться от ударов, наносимых отцом, и, вымотанной донельзя, мне с каждым разом становилось всё труднее подняться. Хотелось остановить это безумие и спросить: «Почему это происходит?», но, обрушивая на меня очередную серию хлёстких ударов, он попросту не давал мне возможности и рта открыть. Всё, что срывалось с моих губ, так это вскрики и стоны.
Непрекращающийся снегопад с ветром били в лицо, на какие-то доли секунды слепя глаза. Отвлекал и морозный воздух, но только вначале, потом стало и вовсе жарко. Во мне смешалось всё: горячность от боя, досада и ноющая боль от многочисленных синяков. Было нестерпимо обидно, что после многих лет разлуки, вместо того чтобы с радостью принять дочь, отец пытался меня уничтожить. Причём я понимала, что он мог расправиться со мной с самого начала, а не гонять так методично по снежному полю. С каждым новым ударом я всё меньше видела в нём отца, а всё больше — монстра и тёмного демона. Даже обладая большим умением, чем сейчас, я не смогла бы его одолеть. У него было одно поразительное преимущество — он мог растворяться. Стоило мне его атаковать, как его рука или нога, находящаяся на траектории удара, разрывалась клочьями тени и тут же исчезала. В результате мой удар проходил сквозь него, заставляя скрипеть зубами от досады. Несколько раз, не встречая предполагаемого препятствия в виде выставленной в блок руки или ноги, я теряла равновесие. К тому же отец никогда не упускал возможности атаковать в ответ, благодаря чему я пропустила столько ударов. И это было не самое худшее. Пару раз он исчезал полностью, в тот же миг сформировываясь у меня за спиной, делая очередную подсечку или нехилый толчок, отправляя меня в пушистую прохладу.
Так и хотелось спросить: «А как же: "Как дела, дочка? С тобой всё в порядке? Как ты жила без меня?"». Но очередная серия ударов выбивала из меня все ненужные вопросы, заставляя чувствовать себя прямо-таки убогим бойцом. В глубине души я понимала, что побороть отца, находящегося даже в обычном человеческом облике, у меня не было возможности; он был настоящим фейхасом, опытным воином и одарённым Хранителем, я же была по сравнению с ним жалкой девчонкой. Я понимала это и не могла отделаться от предательского чувства безысходности. Но с другой стороны, во мне зарождалось желание стать если не сильнее, то равной ему.
Захлёстывающие эмоции мешали трезво оценивать ход сражения, за что я тут же поплатилась, отлетев на хороших два метра, приземлившись в снег. Вставать не было ни сил, ни желания. Я смотрела в серое неприветливое небо без солнца и хотела попросту раствориться в пространстве. В ушах стоял гул, а во рту был привкус металла. Руки всё ещё сжимали кинжалы, словно вросшие в ладони и ставшие частью меня. Сбитое ударом в грудь дыхание приходило в норму, болью отдаваясь в боку. И так не прекращаясь: вдох — вспышка боли, выдох — вспышка боли. Намокшие волосы прилипли к шее и забрались под рубашку, словно приставшие морские водоросли. Надо вставать… Вот только зачем?
— Поднимайся, — резанул слух требовательный голос отца.
Это было вторым словом от него, услышанным мной за сегодня, после того как он позвал меня по имени. Всего несколько минут назад, увидев его, я побежала к обожаемому родителю, вернувшемуся после долгой разлуки, а встретила серию безжалостных боевых приёмов. Вот так я оказалась на том месте, где нахожусь сейчас, обессилевшая и поверженная.
— Отец… почему? — хрипло выдавила из себя я, делая гигантское усилие, пытаясь подняться с земли.
Кружилась голова, и пришлось сделать передышку, замерев на какое-то время, стоя на коленях. От хлёстких порывов ветра меня слегка пошатывало, а из-за слабости было трудно собраться для последнего рывка.
— Вставай… дочка.
И вот в этом его «дочка» я уловила столько отцовской теплоты и заботы, что прежнее моё недоумение разлетелось как страшный сон. Слёзы крупными горошинами навернулись на глаза, тут же падая в снег, протапливая в нём еле заметные дорожки до самой земли. В голове вспыхивали воспоминания давнего полузабытого детства. Мелькающие образы следовали одни за другими: вот отец строго смотрит на меня и рассказывает очередную легенду о воинах-фейхасах, вот он бросает такой редкий, а оттого очень ценный ласковый взгляд, вот тут же он учит очередным боевым приёмам или заставляет смотреть страхам в глаза. За то недолгое время, что мы провели вместе, он успел немалому научить меня, но, боги, как много я ещё не успела узнать.
Наспех смахнув слёзы, я предприняла попытку подняться, но тут же осела обратно в снег. Тело отказывалось двигаться по моей указке, требуя отдыха и более ласкового обращения. Перед лицом появилась отцовская рука, предлагающая помощь. От вида ладони, затянутой в чёрную рифлёную, словно чешуйками, кожу, на глазах выступили новые слёзы и гулко забилось сердце. Хотелось схватиться за его руку, вцепиться мёртвой хваткой и никогда не отпускать. Я вновь почувствовала себя маленькой девочкой, обожающей своего отца и стремящейся во всём походить на него. Я словно окончательно вспомнила ту себя, иную: волевую, смело встречающую опасность, не давая себе времени на сомнения и зарождающиеся страхи. Сколько себя помнила, я всецело доверяла главному и единственному мужчине в своей жизни, гордо неся имя фейхаса, непоколебимо и стойко осознавая предназначение — быть Хранителем, истинным воином клинков, разрушающим опасную магию.
Я протянула руку навстречу и сжала твёрдую как камень ладонь отца. Он без особого труда потянул меня вверх, заставляя подняться, и вот я уже стояла на ногах. Отчаянно хотелось открыто, а не в пылу схватки, посмотреть в лицо отца, но какое-то странное чувство меня останавливало.
Он не торопил, а просто стоял, не отпуская руку, давая возможность прийти в себя. Отец был выше меня практически на голову, и поэтому мне пришлось вздёрнуть подбородок, чтобы не смотреть на него исподлобья. Встретившись с раскосыми на восточный манер чёрными глазами, я задрожала и сморгнула подступившие слёзы. Хотелось броситься ему на шею и сжать в объятиях что есть сил. Хотелось кричать и смеяться одновременно, плакать и рассказывать о своих нескончаемых злоключениях, почувствовать тепло его тела, запустить пальцы в длинные чёрные волосы, которыми я так восхищалась в детстве. Конечно, это была не первая наша встреча после моего возвращения в Кейсирию, но ведь до этого я видела его только как сгусток чёрной тени, сформированной в силуэт, не более. Сейчас же передо мной стоял тот отец, которого я знала в детстве, несомненно, самый лучший человек на обеих планетах.
— Папа… — это всё, что я смогла сказать.
— Рейсин, — услышала я в ответ, и отец коснулся моей головы, слегка проведя по волосам.
Меня охватило чувство нежности и детского восторга, я словно вернулась в прошлое, во времена, когда чувствовала себя защищённой и счастливой, несмотря на все трудности. И только стоило мне вот так доверчиво расслабиться, как отец, став чёрной тенью, прошёл сквозь меня. Во всём теле промелькнула резкая вспышка боли, от кончиков волос и до самых пяток. От шока у меня даже в глазах потемнело и спёрло дыхание, но неожиданно всё так же резко закончилось и я ощутила в себе удивительную лёгкость и прилив свежих сил. Сделав несколько больших вздохов, в этот раз я не почувствовала дискомфорта, словно мои рёбра и не были сломаны совсем недавно. Я дёрнула рукава рубашки и на месте предполагаемых гематом увидела абсолютно нормальную кожу, если не считать былых шрамов. Боли тоже нигде не было, будто я и не дралась несколько минут назад. Получается, отец исцелил меня, вот так пройдя сквозь тело. Я обернулась и увидела, как его образ стал менее реальным, поблёкшим, больше похожим на призрак, а не на человека.
— Отец, зачем? Это, должно быть, опасно для тебя, ты потратил много энергии, — забеспокоилась я.
— Ничего, скоро всё восполнится, — успокоил меня он. — Ты неплохо держалась, Даргина смогла тебя кое-чему научить, но этого недостаточно, — при этих словах его лицо стало строгим, даже недовольным.
— Прости, отец. Я потеряла слишком много времени, пока жила на Земле.
— Да. И теперь настало время всё исправлять.
— Я сделаю всё, что ты скажешь, обещаю, — решительно заявила я, хотя и знала, что впереди меня ожидает немало таких боёв, как сегодня.
— Рейсин, не надо обещать, — остудил мой пыл отец. — Ты должна действовать. Без страха, без сомнений. Следовать кодексу истинного воина-фейхаса.
— А ты расскажешь мне о кодексе? — ухватилась я за новую возможность узнать о фейхасах побольше.
— Нетерпеливость и суета — одни из главных врагов воина, — резанул словами, словно сталью отец и я, устыдившись, заткнулась, но не на долго. Мне всё ещё не давал покоя один важный вопрос.
— Отец, — робко начала я, но, увидев, как он нахмурил брови, постаралась придать голосу уверенность: — Отец, я смогла открыть твою книгу и успела многое прочесть, но есть одна запись, которую я не могу понять. Она написана на незнакомом мне языке. Что это?
На какое-то время отец замер, и местность вокруг меня начала меняться. Исчез снег, в воздухе разлился душистый терпкий запах, погода стала ясной, принеся с собой тепло, радуя глаз голубым небом. Впереди простиралось нескончаемое поле, где, наряду с разноцветными цветами, прорастали пахучие травы. Обернувшись, я увидела древний заброшенный храм оранжево-песочного цвета, местами потрескавшийся и опутанный цепкими растениями. Было понятно, что величественное строение давно заброшено и его хозяева сейчас — это животные да деревья, проросшие тут и там. Но, несмотря на это запустение, в нём ещё хранились воспоминания о былом могуществе и красоте. Весь храм был покрыт каменными узорами, замысловатой смесью кружева и геометрии, из-за чего походил на камбоджийский Ангкор, столько веков простоявший в забвении, скрытый джунглями. Он состоял из пяти ступенчатых башен: самая большая посредине, затем следовали две поменьше, а по краям находились самые малые. По центру располагался широкий проход с гигантскими каменными дверьми. Я даже не могла представить, каким образом они открывались. Как ни странно, я не увидела в нём магии, и это меня удивило. Возможно, это из-за того, что это был фантом межмирья, а не реальное строение.
— Что это? — наконец спросила я.
— Это храм Алгуджи, святилище древнейшего народа марагви, прародителей фейхасов и близлежащих наших соседей. Во времена своего расцвета владения марагви простирались до эльфийских земель и частично включали в себя драконью гряду. Именно с тех времён велась их дружба с этими двумя народами. Много столетий они жили в мире и гармонии, эльфы были властителями лесов и всего живого, драконы считались хозяевами небес, гор и пещер, а марагви обладали знаниями. Среди них были великие могущественные маги и великолепные воины, вот откуда берёт начало наше с тобой наследие, дар Хранителя и навыки фейхаса. Однажды сильнейшие эльфы и марагви объединили силы и знания и создали Крылатых. Так у драконов появились соратники и истинные друзья, понимающие, что такое полёт и восторг свободы. Запись, которую ты не можешь прочесть, написана на языке марагви. Он практически неизвестен, за тысячелетия с момента падения цивилизации он был утрачен.
— Но что стало с марагви? И что именно скрыто в этих письменах?
— О марагви я расскажу тебе потом, — обронил отец и, заложив руки за спину, пошёл прочь от храма. — А в тексте скрыта тайна драконов.
— Откуда тебе известно, что там говорится именно о тайне драконов? И как ты смог прочесть столь древний текст?
— Эту запись я обнаружил в королевском хранилище Вергаса, а язык марагви мне известен с детства, он является нашим наследием, передаётся от Хранителя к Хранителю. Меня учил отец, я же открою его тебе, — увидев мои округлившиеся глаза, он продолжил: — Это не так удивительно, как ты думаешь, Рейсин. Я же говорил, что мы являемся потомками марагви. Да, многое утрачено, и в целом фейхасы не владеют древним языком и магией прародителей, но не Хранители. Мы единственные, кто исполняет свой долг и следует наследию. Так вот, прочтя рукопись, я понял, что это всего лишь часть, что-то вроде карты, указывающей направление. Древние слова приведут тебя к храму Алгуджи, Рейсин, и только там ты сможешь найти ключ к тайне драконов.
— Ты хочешь, чтобы я отправилась туда? — я повернулась и ткнула пальцем в сторону храма.
— К сожалению, я не успел сделать этого сам, так что теперь это твой долг.
— Да, но… — мои мысли разбегались как тараканы. — Я сейчас не в том положении, чтобы куда-то отправляться. Я заложница Запретного города, и мне некому помочь. У меня нет денег, практически нет друзей, и я лишилась дара разрушать магию, — с каждым словом на меня всё больше накатывало отчаяние.
— Даже не будь ты в Запретном городе, ты не смогла бы этого сделать. Ты ещё не готова. Поэтому твоя главная задача на данный момент — наверстать упущенное. Будешь приходить сюда, как только появится возможность. Я передам тебе свои знания. И ещё, мне известно, что ты свела дружбу с Крылатым, продолжай учиться и у него, он может быть весьма полезен.
— Хорошо, я сделаю, как ты скажешь, но как быть с Запретным городом и с моим утраченным даром? — эти вопросы никак не давали мне покоя.
— Дар не утрачен, он заперт, осталось найти способ его освободить. Для начала тебе надо встретиться с королём Вергасом.
— А вот в этом я сильно сомневаюсь.
— Почему?
— Мутный он какой-то.
— Мутный?
— Не доверяю я ему.
— А мне доверяешь?
— Конечно, отец.
— Тогда делай, как я говорю, отправляйся к королю.
— Я подумаю над этим, — не дала определённого ответа я, так как всё ещё пребывала в сомнениях.
Пейзаж вокруг снова начал меняться. Терпкие запахи сошли на нет, поле сменилось цветущим лугом, а впереди я увидела уже знакомый лес, а значит, за моей спиной должен находиться выход из межмирья.
— Ты можешь идти, на сегодня достаточно. Как меня найти, ты уже знаешь.
Я с грустью подумала о том, как быстро пролетело время. Мне столько ещё предстояло узнать, да и просто не хотелось оставлять отца, встреченного после долгой разлуки. Даже несмотря на столь болезненное приветствие в виде схватки, в которой он проверял моё умение, я чувствовала себя счастливой впервые после моего попадания в Запретный город. Единственное, что меня успокаивало, так это то, что я смогу теперь видеться с ним так часто, как пожелаю.
— Хорошо, отец, я пойду. Скоро увидимся, — улыбнулась я и отправилась к двери. Сегодня моему сердцу стало значительно спокойнее.