Страница 192 из 231
- Орфелия… - попытался было подать голос Валесс, но наткнувшись на мой скептический взгляд, вынужден был вздохнуть и согласно покивать головой. – Понял, глупость сморозил. Она после попытки приворожить и вовсе может химеролога упаковать в подарочную обёртку и отдать на опыты некромагу.
- Маловероятно, но вполне возможно, - согласилась, стараясь сильно громко не смеяться и сцеживая смешки в кулак.
Мысль отдать Ириса на растерзание аспиранту Гретх давно стала чем-то вроде народной присказки, смысл которой понятен далеко не каждому. И хотя высказывалась она чуть ли не каждодневно, до дела пока что ни разу не дошло. То ли жалко нам его было, то ли ещё что…
Но Ирис продолжал пребывать в добром здравии и помирать внезапно точно не собирался. Во всяком случае, до тех пор, пока не завоюет чёрствое сердце нашего некроманта так точно. А это если и случится, то ой как не скоро-то!
Мимо нас бодрой рысцой проскакала пятёрка боевых магов в полном облачении с серьёзными лицами и неспешно следующим по пятам за ними магистром Ройсом. Красноколосый маньяк и любитель чужого прилюдного унижения прямо-таки светился от радости. И его счастливое лицо недвусмысленно намекало на то, что эти самые бегущие вдаль адепты только что стали победителями в номинации «Идиоты года», заполучив коллективными стараниями не только отработку на радость магистру…
Но и его компанию, к собственному великому горю. Для всей полноты осознания заблуждений, охвативших их разум и души, вероятно.
Проследив взглядом за столь примечательной и дружно спешившей в сторону полигона компанией, Валесс задумчиво почесал бровь, глянул на меня, на удаляющегося магистра и вынужденно признал:
- Ладно. Он это заслужил. Но если нас поймают…
- Будем решать проблемы по мере их поступления, - отмахнулась от его сомнений, как от надоедливого комара. Поймать нас, конечно, могут. Но только при условии исключительной болтливости боевого мага и моего чистосердечного признания, пополам с раскаяньем.
Однако пока что у меня его не наблюдалось, а Валесс, если ему надо, умеет весьма неплохо прикидываться наивным лопушком, обиженным жизнью, другими злыми адептами и нехорошими преподавателями. Так что даже если нас поймают, доказать вряд ли что-то смогут.
А от сыворотки правды у меня нейтрализатор имеется, сваренный ещё в пору второго курса обучения в Академии. Кому тогда в голову пришла гениальнейшая мысль подлить её в компот в нашей столовой, так и осталось неизвестным. Показания свидетелей расходились не только во внешности диверсанта, они не сходились даже в эпохах. И предусмотрительные преподаватели с моего родного факультета решили, от греха подальше, научить юных зельеваров, как сделать нехитрое лекарство от излишней разговорчивости.
Как это не удивительно, откровенность, она ведь не всегда до добра доводит. Особенно, когда юный адепт пытается вызвать на поединок чести матёрого боевого мага, с опытом лет так двадцать навскидку за спиной. И это только одно, самое яркое происшествие, что мне запомнилось. А сколько их было на самом деле?
Преодолевая последние ступеньки на лестнице, ведущей на первый этаж, мы неожиданно столкнулись с ещё одной компанией юных боевиков. Ползая на карачках по полу, парни матерились сквозь зубы, но исправно натирали до блеска и так не особо грязные полы. При этом при попытке приподнять голову, адепты были вынуждены уклоняться от прицельно метаемых в их сторону гнилых помидор. Естественно, это не уменьшало объёма работы и в особый восторг не приводило. И как думаете, кто за этим всем наблюдал, устроившись с комфортом на вычурном стуле и потягивая крепкий кофе из небольшой фарфоровой чашки?
Вот-вот, магистр Ройс, своей очаровательно-отвратительной персоной изволил не только действовать на нервы одним своим присутствием, но и услаждать свой извращённый вкус усложнением поставленных адептам задач. Я даже боюсь представить, что он для тех, кто на полигон только что убежал, придумал. Потому как чует мой бедный инстинкт самосохранения, в кои-то веки вовремя проснувшийся, что информация будет хоть и познавательная…
Только вот не настолько безопасная, что бы рисковать и задавать свои вопросы вслух этому красноволосому деспоту и мизантропу. Жизнь, она ведь одна.