Тишина (1 часть трилогии "Голос")

- В общем, я проинструктировал Кару, как она должна была прийти в себя. Надо заметить, свою роль она исполнила виртуозно. Я через несколько дней её выпишу, правда эти дни придётся потерпеть уколы, но лекарства я назначил весьма безобидные. Я запретил ей говорить с кем-либо кроме меня. Пробы крови у неё брать не должны. А если уж это не получится, то я не знаю, что делать, - несмотря на последние слова, по лицу Риши блуждала довольная улыбка, - ладно, раз тут не кормят, я пойду обратно, - он встал и направился к выходу, но на полпути обернулся, - но я вернусь через час и надеюсь на еду.

Врач ушел, бурча себе под нос, что «стоит начать делать добрые дела, все начинают на тебе ездить». А мы так и стояли посередине комнаты. Руки Германа крепко и надёжно обхватывали меня, а губы изредка касались волос в лёгких поцелуях. Казалось, усилием воли он разомкнул свои объятья, отчего мне сразу стало холодно. Его ладони погладили мои плечи и медленно начали скользить вниз, касаясь моих рук только кончиками пальцев, затем они переместились на талию и остановились, достигнув бёдер. Дыханье его стало частым, а моё сердце было готово вырваться из груди, так часто оно колотилось.

- Как от тебя уйти? Как отпустить такую красоту, когда так крепко держишь? – сквозь зубы пошипел он. Голос был хриплый, как будто надламывающийся. - Ася… ты не представляешь, как тяжело находиться рядом с тобой и не касаться тебя… была бы моя воля, я бы схватил и унёс тебя куда-нибудь далеко, в забытый богом домик в лесной глуши и не на секунду не выпускал бы из объятий, - он замычал, как будто ударился обо что-то, а моё сердце рухнуло вниз от этих звуков. Он резко убрал ладони и быстро отошел к кухонному столу. - Давай, что ли, обед помогу готовить. - Моё сердце бухало о рёбра, отдаваясь эхом в голове, в горле пересохло, а тело отказывалось слушаться от звуков его голоса и от тех слов, что он говорил.

Я неуверенно развернулась и, пошатываясь, пошла к кухонному шкафу, чтобы достать еду. Муж стоял, опёршись кулаками о стол, и смотрел куда-то в пустоту. Я начала возиться, готовя и потихоньку унимая дрожь в теле. И вот, казалось бы, я совладала со своими странными и новыми ощущениями, когда он неожиданно взял меня за плечи и повернул к себе:

- Да это ж наваждение какое-то! - прорычал он и впился в мои губы. У меня возникло ощущение, что в тот же момент оглохла. К лицу прилила кровь, и мне стало очень жарко. Его руки то сжимали меня так, что хрустели косточки, то, вдруг опомнившись, отпускали, но через секунду забывались, снова заключая меня в крепких объятиях. Его поцелуи чудились мне везде: на губах, на шее, на ключице, на груди. Он целовал, сжимал в зубах ткань моей кофты, касался слегка языком кожи. Я перестала осознавать, где я и кто я. Мне лишь хотелось окунуться с головой в этот омут, куда меня затягивали поцелуи любимого, его хриплое дыхание и оглушительный стук моего сердца. Мне думалось, что я ничего не способна ощутить, что всё моё тело онемело, но каждое его прикосновение или поцелуй зажигали во мне огромный костёр, а лучше сказать, поджигали фитиль бомбы, которая была готова взорваться в каждую секунду, обещая стереть остатки моего разума.

- Ох, чёрт! – Он отпрянул от меня как будто ошпаренный. - Нет, сейчас нельзя, - его очи горели диким, сумасшедшим огнём, - я, пожалуй, сейчас уйду… не обижайся на меня, - пошатываясь, как будто бы он был хмельной или очень плохо себя чувствовал, муж вышел из землянки, оставляя меня с моим пожаром, бушующим во всём теле.

Я долго боролась с тем пламенем, что бушевало во мне, пытаясь усмирить его тем, что делала привычные дела, но мысли, на секунду отпустив, снова возвращались к прикосновению его рук, поцелуям, учащённому дыханию и громкому сердцебиению. Мои пальцы тряслись от этих мыслей, я бесконечно что-то роняла, каждый раз радуясь, что посуда была не бьющейся. Уж не знаю, какой у меня был вид, когда вернулся пообедать Риши. Но, судя по тому взгляду, которым он на меня смотрел, выглядела я не очень. Он ничего не сказал, но, по-моему, всё понял. А может, это мне лишь казалось.

54

Лишь к вечеру мне удалось угомонить кипевшую кровь. Я боялась лишь одного – что, когда увижу любимого, меня опять накроет лавиной чувств и эмоций.

Он появился перед самым ужином. Риши как раз пришел из лечебницы и рассказывал мне, что у Кары всё хорошо. Они договорились, что немного погодя она «вспомнит» меня и то, как мы шли к повстанцам. Я боялась поднять на супруга взгляд, не зная, что в них увижу.

- Ну, как дела? – поинтересовался он у врача.

- Всё идёт по плану. Через пару дней Кара вернётся в нашу весёлую компанию, - ответил друг, потирая ладони и втягивая воздух, в котором разливался аппетитный запах рагу. Сегодня днём он мне принёс тушку кролика, это было первое свежее мясо здесь, до этого всё было консервированное или сушеное.

- Ася, наложи Риши ужин, а мы с тобой прогуляемся до палатки Тэкэо. Он недавно вернулся, и, думаю, самое время вам познакомиться.

Я вздрогнула и подняла на него взор, первый раз за вечер. Меня бросило в жар от его взгляда. Никогда и ни у кого я не видела такого в глазах. Они были тёмно-синие, как глубокое озеро, и из этой глубины на меня пыхнуло жаром воспоминаний сегодняшнего дня. Было видно, что он старательно запрятывает пожар, бушевавший в нём, стараясь не выпускать его наружу. Лицо мужа отчаянно противоречило выражению его очей и было предупредительно милым, а улыбка ласковой и доброй, но я знала, что его, как и меня, не оставляло то животное остервенение, с которым он меня целовал пару часов назад.