Страница 39 из 113
- Оставь нас наедине, мне нужно сосредоточиться. Ты со своими шуточками …
- Я его не брошу. Он самое ценное, что есть у меня в жизни, не считая тебя, конечно. Аринушка, где ты прячешь нюхательные соли? Дай ему нюхнуть, а то он в обморок сейчас хлопнется.
- Не говори глупости и хватит уже паясничать. – попросил Юра ровным голосом.
Он не мог поверить в происходящее. Сидел в мучительном ожидании, желая только, чтобы его позор был коротким. Юра до сих пор почувствовал, как его током ударило от прикосновений ее рук, он даже дернулся. Его мучили подозрения, что она уже давно все поняла, про его сны, про вчерашнюю ночь. Ему казалось, что эта недоговоренность повисла между ними, она явно знала и понимала больше. И в тоже время, мысленно поблагодарил за деликатность, что она предпочла «ничего не увидеть». Когда это безобразие закончится?
И не в силах был отвести от нее взгляд. От своей несбыточной мечты из снов. Вряд ли в его жизни случиться еще что-нибудь прекраснее, чем эта встреча. Он уже был ей болен. Но сказать ей об этом, значит быть отправленным в вечную отставку.
- Извините меня. - она снова села за стол. Протянула ему свои ладони, приглашая доверится.
Арина не торопила его, жадно рассматривала. Светло-русые волосы, коротко стриженные, слегка вьются. Приятные черты лица, не резкие. Голубые глаза, насыщенного оттенка. Ухоженные аккуратные руки, что не типично для мужчин, она столько рук видела в своей жизни. Мужчины, следя за своей внешностью, часто забывали о руках. Тонкие длинные пальцы, музыкальные руки, хотелось ей сказать. На фоне Ивана, ослепляющего своей внешностью, он выглядел обычно. Арина приняла бы его любым, но сейчас не требовалось преодоления, Юра внешне ей был очень приятен.
- Для меня это необычно. Это в первый раз. Я абсолютно ничего не вижу про вас, на вас словно защита. Вы понимаете меня?
- Я уже весь взмок. Мне сейчас мозг вынесет, не соберете. – прошептал Иван, но его никто не услышал. Он нервничал от их молчаливых переглядываний. Он был до чертиков напуган неопределенностью, ощущая кожей напряжение, повисшее в комнате. И почему Юрка вел себя, как припадочный, его что, током пытали?
- Арина, скажите, что это может означать? – с трудом, преодолевая внутренние препятствия, после продолжительной паузы, спросил Юра. Его руки лежали в нескольких сантиметрах, он не спешил снова начинать эту пытку. И ему хотелось верить в ее слова, что она действительно «ничего» не видит.
- Скажи, у тебя уже так бывало? – вмешался Ваня, его просто прорвало. – Какая еще защита? Он, что невидимка? Почему так бывает? Кого еще ты не можешь видеть?
- Себя. – ответила она после некоторых раздумий. – Я никогда не вижу своей судьбы. И не вижу своих родных, маму и папу.
- Но он же не твой родственник? – Ваньку вдруг осенило. – Я понял, я все понял! Это он виноват. - кивнул он на Юру. – Это его штучки, стальной непробиваемый чувак. Все под контролем, да? Расслабься хоть на мгновение, ты упрямый осёл! Ты контролер хренов! Ты псих! – он вскочил, суетливо забегал по комнате.
- Ну, кто из нас сейчас псих, это еще вопрос. – тут же резко парировал Юра. - Извините его несдержанность, Арина, у него случаются неконтролируемые припадки. – уже мягче обратился к Арине.
- А я не прекращу! Хватит тут любезничать. Ты задолбал меня своим контролем над всем на свете, бесчувственная скотина. Расскажи ей, как ты над собой издеваешься, мазохист хренов! Тебе даже к доктору уже поздно. У тебя Черная дыра внутри!
- У тебя весьма ограничен лексикон. Ты кроме «хренов» ничего придумать не можешь?
Юра с Ариной с неким изумлением наблюдали за метаниями Вани по комнате. Иван понимал, что другого шанса не будет вскрыть непробиваемую броню. Юра сидел в скорлупе, и даже всевидящее око Арины «ничего» не видело. Это было немыслимо, это даже для нее в первый раз. И это случилось с его другом, которому так необходима помощь.
Мужчины в его возрасте приближались к критической черте кризиса среднего возраста. Это сейчас было очень модной темой. Казалось бы, что может волновать молодых здоровых тридцати –сорокалетних мужиков, а оказывалось, что это один из самых тревожных и депрессивных возрастов. Все просто зверели в погоне за успешностью, шли по головам, рвали зубами, расталкивали соперников. И если у мужика в очередную энную весну своей жизни, не было заработанной квартиры, глянцевой новенькой иномарки, модных дизайнерских шмоток, стабильного заработка, они безжалостно вычеркивались из перспективы. Кто-то останавливался, опускал руки, лениво пристраиваясь на диване возле телеящика с банкой пива, щелкал кнопками пульта. Лениво переругивался, скорее для виду, показывая, кто хозяин в доме с мамой, обеспокоенной начавшимся алкоголизмом сыночка. Вместо мамы могла быть жена, у которой с рук не слезали их совместные отпрыски в памперсах. И не надо было далеко ходить за примерами, достаточно оглянуться вокруг, проявить наблюдательность.
Ничего из этого с Юрой не происходило, он не выпал из обоймы успешности, деловой, хорошо одетый, ухоженный, имеющий хороший заработок. Но что из этого делало его счастливым? Юра существовал, как растение, перестав чувствовать вкус жизни. Ему необходимо пробудиться! Это самообладание разрушительно пожирает его изнутри.
Сам Ваня был слишком молод для этой философии тридцатилетних, никогда не стеснялся, не комплексовал, говорил, что думал, и плевать хотел на всякие приличия. Не стеснял себя в выражениях, провоцировал людей, требуя живых эмоций для собственного насыщения. Их знакомые с трудом принимали эти дружеские отношения, и более, чем десятилетнею разницу в возрасте. На это Ваня тоже плевать хотел, зачем объяснять людям всю глубину ответственности за дружбу и скрытый резерв, что весьма интересовал Ваню в Юрке. И он никогда не забывал, что всеми своими достижениям, и успеху, обязан именно лучшему другу Юрке, и еще немного Нике.