Страница 18 из 206
И Герцог пожал плечами, наморщив нос:
- С этим вряд ли, - его ладони сделали движение к голове в попытке схватиться в отчаяние за волосы, но замерли в нескольких сантиметров от цели, выдавая ещё большее отчаяние. Его глаза скрывали невероятную усталость, безумие, жажду и растерянность, - Я всегда…, - он сделал небольшую паузу и повторил с чувством, - …Всегда знал, что делать. Даже, когда оставался один… у меня всегда были планы, или мечты, которые со сменой обстоятельств вынужденно или как-то иначе воплощались… - он подбирал каждое слово с небольшим трудом, будто забыв, как выражать мысли, и смотрел при этом в пустоту, - А мыслей всегда так много, так много вопросов и всегда меньше ответов.
- Винс, - улыбнулся Артемис, - Ты и так невыносим. Будешь знать ещё больше – я лично организую на тебя покушение, - он поправил повязку на глазу, чем привлёк внимание Герцога.
- Как глаз?
- Чуть лучше. Брутально смотрюсь?
- Как пират… боюсь эта кличка к тебе привяжется, - снова безучастно сказал он и повернул голову к часам, которые ровно через секунду пробили три четыре часа дня, - Я что-то упустил.
- Что?
- Не знаю… - он помахал головой и снова засмотрелся на свои книги, - Связующее звено. У всех действий всегда есть логика, чаще всего скрытая, но всегда есть.
- Ты… ищешь логику в смерти? – задал вопрос Артемис, понимая, что это до боли нелепо.
- Ты не понимаешь. Вон Райны всегда всё делают с расчётом, даже если их планам помешали. Но в этом… в произошедшем нет выгоды, либо она есть, но я её не вижу. Это значит, что чего-то не хватает, будто кто-то выхватил кусок.
Артемис медленно вытащил из кармана то, что принёс с собой с опаской. За сутки до этого он выехал за пределы замка, где его ждала нежданная встреча со старым ювелиром, прибывшим по указанию Герцогини. Будучи в пути несколько дней, ювелир и не знал о том, что встретиться с Алисой Блэквелл у него уже не получится в силу последних обстоятельств, настигнувших его лишь на подъезде в столице.
- У меня для тебя есть кое-что, - издалека начал Артемис, неуверенный в том, что делает всё правильно, - Возьми.
Он вложил в руку Винсента золотые карманные часы с гравировкой на крышке. Блэквелл начал медленно крутить своё приобретение в руках и разглядывать без особого внимания, но с каждой секундой заинтересовываясь всё больше. Не открывая крышку, он поднёс часы к уху, однако не услышал тиканья:
- Сломаны?
- Ювелир утверждает, что в день, когда он выехал в Мордвин, часы шли предельно точно, - деликатно ответил Артемис, - Они не сломаны, а остановились.
Винсент без лишних вопросов открыл крышку часов и увидел замершие в одном положении стрелки, показывающее роковой час: без двенадцати минут восемь. Ровно в это время случился взрыв в Арчере, унесший самое дорогое, что было у Винсента Блэквелла.
Он снова перевернул золотой корпус, осматривая часы уже совсем иначе. На обратной стороне был выгравирован пейзаж Мордвина, и это напоминало бы картину Элайджи Блэквелла, если бы не иной взгляд на вещи: замок, как и окрестности, были изображены с той наполненностью, которую Некроманту никогда бы не пришло в голову изобразить.
- Как сказал ювелир, картинка – точная копия рисунка заказчика.
Блэквелл дёрнулся, отворачивая голову в сторону.
- Зачем ты отдал мне это?
- Потому что это принадлежит тебе.
Артемис чувствовал, как между ним и Герцогом медленно возводится стена отчуждённости, как Блэквелл закрывается от него, оставаясь наедине со своим горем.
- Винсент, - позвал он Герцога, - Она была частью и моей жизни. Не просто частью: львиной долей моей заблудшей души.
- Тогда у тебя осталась хоть малая часть, чтоб жить дальше, - Винсент говорил это еле сдерживая гнев и боль, вырывающиеся наружу. Жилы на его мускулистом теле выступали, выдавая высокое напряжение и грани контроля, его мощная ладонь сжала миниатюрный золотой корпус часов с неимоверной силой, - Пойди прочь. Я хочу быть один, чтобы ни одна живая душа ко мне не приближалась.
- Винс, так нельзя. У тебя всё ещё есть цели, есть планы… - Артемис показал рукой на блокнот, полный записей, - Ты должен всё это воплотить.
- Круто ты придумал: я всем должен. Вечное бремя какого-то бессмысленного долга, и это ведь никогда ни на минуту не заканчивается! – он рыкнул злобно и дёрнулся так, что Риордан невольно отшатнулся, - «Любовь вечна» - так говорят, «любовь – самое сильное, что есть в мире», но на деле… на деле всё это байки, которыми травят неокрепшие детские умы. В реальности существует лишь нескончаемый долг, который с каждой минутой давит на тебя всё больше и больше – вот, что действительно вечно! Благодарность, отдача, чувство выполненного долга – всё это миф, но самый горький миф – любовь.