Страница 103 из 206
- Мой Лорд, какие будут указания?
- Увезешь Катрину Фабиан домой. – тихо ответил он слуге, но тот всё прекрасно слышал и кивал, в знак внимания. Они шли вверх по лестнице, как вдруг Блэквелл выругался, - Вот дьявол, вот и она.
- У девочки глаза заплаканные… - заметил слуга невзначай, но Винсент уже и сам это видел.
Катрина робко подошла к Блэквеллу и смотрела на него молча большими оленьими глазами, полными надежды. Она сотрясалась от всхлипываний, хоть и не показывала, что только что плакала, хотя всё и так было очевидно.
- Сказать мне что-то хочешь? – рыкнул Герцог, а девушка резко опустила взгляд в пол, говоря очень тихо и не совсем внятно.
- Как сир Риордан?
- «Сир»? Замечательно. Сидит в темнице.
- Он никого не убивал.
- Да ну?
- Он был со мной.
- Ух ты! – протянул Блэквелл с наигранным удивлением, - Здорово как! Это ведь значит, что ты нарушила моё табу, но что за ерунда, вам же наверняка было очень хорошо вместе! – он пристально заглянул в лицо смущённой девушки, а она подняла глаза, тут же снова отводя.
- Лорд Блэквелл, я не хотела вас подводить.
- Думаешь, правила созданы мною от безделья? Разве я не предупреждал тебя о том, чтобы ты вела себя разумней?
- Предупреждали.
- И ты решила, что моё распоряжение можно подвергнуть сомнениям?
- Нет, мой Лорд.
- Но ты подвергла, и к чему это привело? – заключил он и замолчал, сверля своим знаменитым взглядом девушку, плечи которой поникли, а в глазах снова заблестела влага, - У Артемиса сейчас дела совсем плохи, но если он действительно обвинён ложно, то я докажу это. Только с этой секунды ты будешь делать то, что я велю в точности, а если что-то не понятно, можешь обратиться к Франческо. Не дай тебе Бог отступить хоть на шаг даже от самого нелепого приказа, Катрина, последствия будут не просто ужасными, а губительными, ведь ты сейчас замешана в государственном деле, в интриге. Ты должна понимать, что отныне от твоих действий зависит жизнь Артемиса и твоя собственная.
- Я всё поняла, Герцог, - смиренно пролепетала она и склонила голову, - Я буду делать всё, как вы велели.
Винсент видел лишь её макушку и ссутуленные плечи, которые обычно держались прямо и уверенно. На пол рядом с подолом платья Катрины капнула капля словно в замедленном движении, но Блэквелл отчетливо видел её полёт и удар о каменный пол. Говорить было больше нечего, оставалось лишь погрузиться в мысли и хорошенько подумать. Катрина плакала и старалась скрыть свою боль, хотя минувшая ночь значила для молодой девушки так много, что, наверное, все её мысли были бы заняты только этим, не будь инцидента с убийством.
Блэквелл дёрнул головой, вспоминая, как бросил Алису после первой их ночи, и ему стало стыдно. Стыдно за то, что все мужчины, какими бы сильными духом и телом не казались, одинаково трусливы перед зовом сердца, от которого бегут словно чёрт от ладана.
Рука Блэквелла могучей и заботливой хваткой притянула тонкие плечи низенькой Катрины к груди и прижала. Винсент закатил глаза от такой сентиментальности, но Катрине действительно нужно было внимание и забота, отчего её плечики тут же затряслись в тихом плаче.
- Не вешай нос, глупышка, - приободрил он её тихо, - Это ещё не конец света.
- Он… уже собирался уходить, - скулила она жалостливо, - Проснулся с криком за пару минут до того, как пришла стража. И начал собирать вещи.
- Да ну? И что кричал?
Девушка уткнулась в грудь Герцога совершенно отчаянно, произнося всего одно слово:
- «Алиса». – проскулила она и захныкала, - Он звал её.
Блэквелл сглотнул комок в горле и замер, понимая, что всё слишком запутанно и совершенно неясно. Времени было мало и терять его на хнычущую с новой волной Катрину, поэтому он отстранился и сказал:
- Не вешай нос и сделай невозмутимый вид. Пока с тобой Франческо, никто не посмеет допрашивать тебя или склонять к разговорам, а ты пока займись тем, что я тебе велел: следи за Николь Кларк. Всё записывай: каждую встречу, каждый разговор, что услышишь. Мне нужна информация.
Катрина медленно присела в реверанс, соглашаясь с волей Герцога, но он уже бежал к конюшням, где своенравный не распряжённый Крем ждал часа очень возбуждённо. Конюшня бушевала от ржания лошадей и суеты конюхов, пытавшихся унять своенравного Ксефорнийца, но то было сложной задачей даже для конюха Мордвина, что привык к капризам редкой лошади. В этот раз поведение Крема было особенным: он вертелся вокруг себя и пытался выбить стены стоила, вдыхая большими ноздрями воздух снова и снова.
Блэквелл зашёл в стоило с выставленными вперёд ладонями и сам поднял брови, тоже вдыхая воздух с тревогой:
- Крем, стой… стой, мальчик! – очень спокойным бархатным голосом говорил Блэквелл, подходя к коню, который всегда признавал в Герцоге неоспоримый авторитет. Конь тут же встал смирно, давая подойти к себе, но всё ещё был возбуждён, пытаясь сказать своим непонятным языком что-то, - Да-да, я тоже её чувствую, тише. Дай распрягу!