Тридцать один. Ученик

Она нервно вздохнула и порозовела. На обложке проступила укоризненная мордочка.

– Не нарочно клянусь, – пробормотал я. – Здесь всё перевернули, и я испугался. Ты что-нибудь видела?

Укоризненная мордочка отрицательно покачала головой.

– Понятно, – разочарованно протянул я.

Поставив книгу на место, я взялся за уборку. Посуда валялась по полу. Кастрюли на сковородах, ножи и ложки в мисках. От продуктов остались лишь кости и огрызки. Я с трудом узнал ногу минотавра по обглоданной голяшке.

Выдвинув ящик, я сложил столовые приборы, стараясь не путать. Вилки, с любым числом зубьев, в одно отделение. Ложки, всяких размеров, в другое. Ножи между ними. Зачарованная квадратная коробочка – к ножам или к вилкам? Я задумался, а когда вспомнил откуда она и для кого, похолодел. Как можно было забыть? Фарцовщик говорил, что капитан Джо состоит в круге чернокнижников и обязательно прикончит меня, если что-то пойдет не так.

Я с дрожью заглянул под крышку. Внутри, на чёрной бархатной подложке, лежали крошечные червонные цепочки. Что за ерунда? Неужели именно эти побрякушки я тащил капитану Джо?

– Что там у тебя? – недовольно просипел дядя.

Он стоял у двери в одной матроске и панталонах и потирал повязку на глазу.

– Погром! – неуверенно ответил я. – Проснулся, а тут кто-то всё сожрал и разбросал.

– Ага, – подтвердил дядя, отлепив руки от лица. – Вижу.

Пнув подвернувшуюся под ногу кость, он ступил на камбуз и, оглядев беспорядок, вздохнул.

– Наверно, я проклят источником магии, – пробормотал он. – Если второй раз подряд получаю в ученики лунатика. В чём мои прегрешения? Ходящий по ночам оборотень, это уже чересчур. Ещё говорят, что самое страшное в море штиль. Ха!

Он грозно посмотрел на меня и с надрывом произнес:

– Прости, малыш, но тебе лучше утопиться. Поверь, самому не так мерзко.

Я встряхнул головой и невольно отступил назад, прижавшись к полке.

– Учитель, это не я. Я спал.

– Все вы так говорите, – пробурчал он. – На моем судне закон. Никаких лунатиков!

– Я не он!

– Все это говорят.

– Я же, правда…

– Тогда кто? – закричал дядя. – В себе я уверен. Обезьяны прилетают к завтраку или, когда я надену треуголку.

Оливье топнул ногой.

– Она что, на мне? – свирепо продолжил он и зачем-то шлёпнул себя по лысине.

Я замотал головой. Шляпы не было.

– Тогда кто? – повторил он.

– Не знаю, – прошептал я, тиская в руках коробочку.

– Да что ты бормочешь-то там? – проревел дядя и, надвинувшись, выхватил её из моих рук.

Оглядев трофей, он осёкся на полуслове. Поднес квадратный футляр к покрасневшему глазу. Понюхал и отпрянул.

– Откуда коробка? – с дрожью потребовал он.

– С пола, – неуверенно протянул я.

– Тишина на палубе! – взревел Оливье. – Я отдам тебя Эрлику! Буду кормить его стражем пожизненно, пока он тебя обрабатывает!

Я захлопал глазами. Лихорадочно соображая, что он хочет.

– Фарцовщик в трущобах мне её дал. Сказал, чтобы капитану Джо в порт отнёс, грошик сулил. Я очень хотел есть, и согласился. Когда нашел четвертый причал, капитан Джо по кабакам шлялся.

– Морского дракона мне в суп! – заорал дядя. – Что придумал этот олень в тесте?

Он выскочил с камбуза, а я побежал следом, ещё не понимая, что произошло, но уже чуя свою вину и близкое увольнение. На этот раз, возможно, с утоплением.

Оливье заскочил в каюту и почти сразу выпрыгнул обратно, сжимая в руках волынку. Старую, с истертыми бурдонными и обломанной игровой трубками. Бурдюк покрывали весёлые, с цветочками, заплатки.

– Следы, – указал я на палубу.

Судя по направлению крошечных пальчиков, отпечатки босых ножек вели от трюма к камбузу, но дядя почему-то решил по-другому. Подкачав бурдюк воздухом, он, осторожно переступая, чтобы не скрипеть досками, подкрался к мачте и вытянулся, прячась за ней. Выглянул и крадучись двинулся дальше. Я на цыпочках последовал за ним. Когда мы подобрались к трюму, он выразительно показал глазом, чтобы я открыл крышку. Я дрожащей рукой ухватился за кольцо и потянул.

Как только проход полностью раскрылся, Оливье резво прыгнул вниз. Тут уж я за ним не бросился.

Через несколько мгновений шхуна закачалась и подскочила. Резанул по ушам оглушительный свист, а следом крик дяди:

– Хватай его!