Стрелок

Он не договорил, молниеносно придвинулся к Лине, заглянул в ее сосредоточенное лицо, в котором шутница-судьба вырисовала идеальные черты единственно любимой и безвозвратно ушедшей женщины.

— Алинка, ангел мой… – шептал он, осторожно касаясь ее жестких коротких волос. — Уходи, я прошу тебя. Тебе нет места в этой жестокой и запутанной игре. Поверь мне, это не очередное дело об убийстве. Все куда серьезнее и опасней. Ты и так уже вмешалась, и последствия будут необратимы.

— Как с Кирой? – в мягком голосе проскользнули стальные нотки. Клим печально улыбнулся.

— Кира не последствие. Она причина, как и твой брат.

— Но…

— Ангел мой, прошу тебя, поверь мне в последний раз. Забудь обо всем. И возможно ничего страшного больше не случится.

Каролина ничего не ответила, выскочила из машины и замерла в растерянности перед собственным домом. Она и не заметила, как они проехали сотню километров. В последний раз посмотрела на серебристый джип, махнула Климу рукой и отворила калитку, исчезая за высоким резным забором.

Клим тяжело вздохнул и завел мотор. Машина неторопливо покатилась по слабо освещенной улице. Вдруг что-то мелькнуло сзади. Бесформенный силуэт, похожий на человеческую тень. Клим оглянулся, присмотрелся в заднее стекло. Никого. Ох, что-то подсказывало ему, что Каролина так и не поняла его. Опять полезет не в свое дело и наживет кучу неприятностей, если выживет.

Он так и не смог выяснить, зачем она потащила его в Австрию искать эти чертовы фолианты, если не прочла и строчки? Почему просто не свела его с Кирой, навсегда забыв о них, как о кошмарном сне? Отчего так взвилась на скале, что едва не кинулась на Киру с кулаками? Что это было: временное помешательство или спланированный шаг? Зачем?

Клим повернул в сторону шоссе, бросив беглый взгляд на коттедж Алины. Свет нигде не горел. Сердце больно ударилось о ребра, Клим прикусил губу.

Присмотреть бы за его ангелом… Увы, он уже не сможет ее защитить. Странное ощущение – вроде как дежавю – это уже было.

Было, было, было, – стучало в висках.

Это всегда повторялось. Разрывающая на части нечеловеческая боль потери и безысходности. Такова была цена договора, который он подписал много сотен лет назад ради мести. Тогда он впервые предал Бога, поступив на службу к Его вечному врагу. Люцифер подарил ему бессмертие и заманчивую возможность наказать тех, кто однажды убил всю его семью. А взамен он отнял у Клима самого себя, лишь на короткие мгновения одаривая отголосками давно несуществующей души. В такие моменты, которые могли длиться годами и даже десятками лет, Клим мог любить, по-настоящему чувствовать вкус жизни. Но каждые его отношения заканчивались чудовищной потерей и невыносимой мукой. А потом вновь возвращалось прежнее демоническое бездушие. И так по замкнутому кругу до тех пор, пока он не осуществит долгожданную месть.

Исполнив договор, Клим умрет. Он знал это и никогда не боялся смерти. Но вновь и вновь откладывал задуманное, жил и маялся во искупление придуманных ним же самим грехов.

Но сегодня Клим поставил жирную точку в собственном существовании. Он запустил долго выстраиваемый ним механизм мести. Он спрятал Киру где-то между мирами, чтобы она вернулась в самый неожиданный момент. Клим знал, что она выберется из его ловушки, чтобы уничтожить его заклятого врага. А для Шиезу у него есть подарочек.

Клим вытащил из бардачка тонкую цепочку с изумрудным листом клевера. Именно в этом медальоне должна покоиться душа Киры после физической смерти, чтобы одарить Шиезу безграничной властью. Так пусть он думает, что сумел обхитрить ведьму. Пусть торжествует, пока есть такая возможность.

А Климу пора на покой. Он сжал медальон в руке, остановил машину у огромных ворот длинной аллеи и вылез под моросящий дождь. Глянул в темное небо.

— Живи, Мирраэль, – тихо произнес он. — Только ты можешь все изменить.

Размеренно заскрипели открывающиеся ворота. Клим опустил голову.

Вот и все. Он сделал глубокий вдох и на выдохе ступил на широкую дорогу. Он давно ждал этого. Каждый шаг приближал его к самым любимым людям. Он это чувствовал. И легко становилось на душе. Светло.

И только едва уловимое чувство сомнения заставило его обернуться. Обернуться, чтобы понять – назад пути больше нет.

Ворота сомкнулись…

 

 

***

Кирш.

Та же ночь.

 

Кирш стоял, привалившись плечом к холодному металлу забора, не сводя глаз с тёмных окон собора.

С того дня, как Шиезу со свитой поселился на территории древнего города, Кирш неизменно приходил сюда на очередное рандеву с братом. И каждый раз он подолгу стоял напротив собора, справляясь с внезапно накатывающей тоской и иррациональной болью. Но в этот вечер все чувства невероятно обострились, и Киршу казалось, словно из него заново вытягивали душу. Неожиданно захотелось кричать – громко, пока не пропадёт голос, – чтобы хоть как-то заглушить переполнявшую его боль. Он не понимал, что с ним происходит. Вот уже не один десяток лет Кирш не жил, а существовал, погружённый в серый бесформенный мир, где для него больше не существовало ярких эмоций и буйных красок. Единственное, что его держало в этой никчёмной, жалкой жизни, – жажда мести той, кого он так и не смог разлюбить.

Только затем, чтобы заставить предавшую его, укравшую душу и сердце Мирру пережить все его муки и страдания, он согласился помочь брату занять трон Господень. Так он и оказался в свите Шиезу, которого приспешники между собой величали Гостем. Почему, Кирш не интересовался. Его вообще мало заботили планы брата, как и вся война в целом. Он слишком долго и безуспешно пытался образумить своих старших братьев, что просто ушёл в сторону. Надолго спрятался под небом сказочного мира вардан, не желая видеть войну между близкими людьми за абсолютную власть над всем и вся. А спроси у кого-нибудь из них, почему они враждуют, вряд ли кто-то даст вразумительный ответ.