Возвращаюсь домой

— Как давно вы встречаетесь? — бесцветным голосом спросила Алёна. Она сидела, опираясь локтями о стол и запустив пальцы в растрёпанные светлые волосы. Поникшая и совершенно обессилевшая.

— Год. — Сергей отвёл взгляд.

Алёна уронила голову на стол и прикрыла глаза. Любимый муж изменял ей весь последний год. Как ни в чём не бывало, ел приготовленную специально для него еду, надевал выглаженные до хруста рубашки, укладывался спать на заботливо подбитые до максимальной высоты подушки и при этом любил и ласкал другую женщину.

— Мне пора идти. — Сергей точным выверенным движением поднял руку и посмотрел на циферблат дорогих часов. — Все вопросы по имуществу и разводу решим позже. Можешь жить в доме, сколько понадобится. За вещами заеду на днях. Я позвоню.

И ушёл, оставив после себя стойкий аромат туалетной воды и бездну отчаяния, с головой захлестнувшую Алёну.

*

Утро встретило низкой сплошной облачностью, занудно поливающим дождём и давящей болью в висках.

Алёна заставила себя встать с дивана, где заснула вечером под взрывы и выстрелы голливудского блокбастера, выпила кофе, не ощущая вкуса и запаха, и отправилась в душ. Стояла под острыми горячими струями, оплакивала свою неудавшуюся семейную жизнь и пыталась найти причины этой неудачи. Могла бы она что-то предпринять, чтобы не прийти к такому печальному финалу на пороге сорокалетия? Ей казалось, что всё, что она делала ради семьи было верным и правильным. Отказалась от карьеры, воспитала чудесную дочь, поддерживала во всём мужа. Была идеальной женой и матерью — понимающей, любящей, хозяйственной. Однако же, всё, чего добилась в итоге — одиночество и неясные перспективы.

Выйдя из душа, Алёна взяла в руки флакон с кремом для тела и доведёнными до автоматизма движениями принялась втирать в тело белую массу с нежным кокосовым ароматом. Зеркало отражало неприглядную картину. Уставшую зрелую женщину с внезапно потускневшими волосами, чрезмерно сухой кожей и несколькими лишними килограммами в области бёдер и живота. Лицо уже тронуто первыми изменениями — вокруг глаз мимические морщины, а уголки рта того и гляди скорбно опустятся вниз. К радикальной косметологии Алёна относилась с недоверием и не стремилась постоянно что-то колоть или натягивать, стирая возраст и превращая себя в без эмоциональную куклу, как многие знакомые ровесницы. И сейчас её посетила внезапная мысль — а может надо было?

День прошёл, как в тумане. Алёна бродила по большому пустому дому, больше напоминавшему сейчас разорённое гнездо, и не находила себе места. Гулкие сумрачные комнаты давили, и ни в одной не хотелось долго находиться. Особенно тяжело было в супружеской спальне, где личные вещи спокойно ждали, когда хозяин придёт и заберёт их в новый дом, а простыни ещё хранили слабый терпкий запах.

Бесцельно покружив, Алёна спустилась на первый этаж и устроилась на диване в гостиной. По телевизору шло очередное ток-шоу для домохозяек, но сосредоточиться на нём не получалось. Алёна поймала себя на том, что постоянно прислушивается к шуму дождя за окном и ждёт, что вот-вот сквозь равнодушный шорох капель донесётся звук двигателя подъезжающей машины. Пальцы нервно сжимали телефон, а глаза, то и дело, скользили по тёмному экрану. Может быть, отключился, а она и не заметила? Нет, телефон в порядке. Зарядки достаточно, сотовая связь и интернет есть.

В таком отчаянном ожидании Алёна провела три дня. Вздрагивала от каждого шороха, с надеждой смотрела в окно и на входную дверь. Наматывала бесконечные круги по дому, пересматривала семейные фотографии, плакала и теряла счёт времени, подолгу валяясь на диване и разглядывая потолок. И думала, думала, думала.

А на четвёртый день приехал Сергей.

— Что с тобой? — недовольно поморщился, увидев в каком состоянии находится жена.

Осунувшееся лицо, посеревшая кожа, искусанные губы и тёмные провалы под покрасневшими глазами. Волосы собраны в неопрятный, сбившийся набок хвост. Эта болезненного вида женщина лишь отдалённо напоминала элегантную и уравновешенную Алёну. Впрочем, внешний вид уже почти бывшей жены его мало волновал.

— Я за вещами, — пояснил Сергей и направился в спальню.

Алёна медленно поднялась по дизайнерской лестнице следом и остановилась в дверях комнаты, бессильно прислонившись к косяку. С отчаянием побитой собаки наблюдала за деловитыми сборами и понимала — это конец. Он уходит. И что бы она сейчас не сказала — это не заставит его изменить решение. Их семьи больше нет.

— Ну что, давай прощаться? — Сергей отнёс в машину два больших чемодана и вернулся за последней сумкой. Алёна еле держалась на ногах и упорно прятала взгляд, зная, что обязательно расплачется, если посмотрит ещё хоть раз в холодные глаза мужа. — Алён… Ну смирись уже, отпусти… Ничего страшного не произошло, все живы и здоровы. Просто наши пути разошлись, вот и всё.

Алёна вздрогнула от циничных слов, но промолчала. Вот как для него выглядит разрушенный двадцатилетний брак? Разошлись пути…

— С домом решим позже. Наверное, придётся продать. Куплю тебе подходящее жильё, не волнуйся. Пежо тоже твой, пользуйся спокойно. На карту буду каждый месяц деньги присылать. Разводом сам займусь, тебе только подписать бумаги нужно будет. Вроде всё..

Сергей говорил чёткими отрывистыми фразами, а Алёна всё молчала и просто ждала, когда он уйдёт.

Закрыла дверь за спиной уже фактически бывшего мужа, заглянула в столовую, прихватила початую бутылку вина, и пошла в спальню. Налила себе любимого сухого красного, сделала глоток. Достала из гардеробной комнаты дорожный чемодан и сняла с вешалки первое платье.

Через два часа со сборами было покончено. Алёна допила вино и осмотрела небольшую горку багажа. Удивительно, и как вся её жизнь уместилась в этих сумках?

Затолкала всё в багажник машины, подаренной Сергеем на прошлый день рождения, вернулась в никому не нужный дом и, укутавшись в тёплый плед, заснула на уже привычном диване в гостиной.

Встала рано утром, когда продолжающий плакать противным дождём пригород только начинал просыпаться, выпила чашку кофе в пустой холодной столовой и вышла из прошлой жизни, навсегда захлопнув за собой дверь.

Глава 2

В родной город Алёна въезжала уже практически ночью. На одной из остановок в придорожном кафе набралась мужества и позвонила матери, сообщила о своём скором приезде.

— Алёнка, дочь, что произошло? — заохала заполошно мать и по звукам в трубке стало понятно, что она выдвигает полки и гремит чем-то стеклянным.

"Ищет корвалол.", — грустно вздохнула неприкаянная женщина и отодвинула бумажный стаканчик с на редкость дрянным кофе.

— Мам, всё в порядке, правда. Не стоит волноваться. Я приеду и мы поговорим, хорошо?

— Ты где сейчас? Уже выехала?

— Да, мам, 400 километров осталось.

— Ой, дочь, только не гони, езжай аккуратно.

— Я хорошо вожу, не переживай.

— Да как же не переживать! Одна на трассе, скоро стемнеет, как же так…

— Всё, мамуль, мне пора.

Алёна сбросила звонок, выкинула стаканчик с остывшим кофе, плотнее запахнула тёплую кофту и, пряча лицо от ледяных порывов ветра, побежала к машине.

Город детства встретил провинциальной неторопливостью и спокойствием. В больших городах жизнь не замирает даже ночью, здесь же узкие улочки опустели, похоже, сразу после захода солнца. Редкие машины проезжали по безлюдным улицам и тут же скрывались, сворачивая во дворы пятиэтажных блочных "хрущёвок".

Алёна повернула руль и выехала на тихую улицу, по странной иронии судьбы носящую значимое название Олимпийская, миновала ряды капитальных гаражей, стоящих тут со времён её детства, и съехала с дороги к безликому пятиподъездному дому.

В окнах родительской квартиры горел свет. Мама явно ждёт и волнуется, раскладывает пасьянс на покрытом клеёнкой столе, и поминутно поправляет сползающую с плеч тёплую шаль.

— Наконец-то! — в уголках родных глаз заблестели слёзы, а иссушенные временем и трудом руки прижали Алёну к груди. Сама не ожидая от себя, измученная дорогой и нервотрёпкой нескольких последних дней, Алёна чуть слышно всхлипнула и ещё теснее прильнула к маме. Как же захотелось хоть ненадолго вернуться в детство, где всё было просто и легко, и любая беда легко исправлялась конфетой.