Страница 82 из 123
Шати снова всхлипнула ― и обняла брата так сильно, что затрещали кости.
― Но это не значит, что ты должен делать все сам! Я… я не хочу быть обузой! И тоже хочу тебя защитить!
Ника качнула головой.
― Это может быть опасно.
― Какая разница! Ты тоже мой брат, Саан, ну как ты не понимаешь? И я все равно виновата! А значит… значит, должна сделать хоть что-нибудь…
С губ Ники сорвался вздох. Бесполезно. Шати… сестренка слишком беспокоится за него. Слишком боится. И слишком любит.
От этого внутри разливалось тепло, ничуть не похожее на знакомый до мелочей жар Дара, и хотелось улыбаться. Защитить от всего мира, забрать себе все риски и горести...
Жаль, что невозможно. Сама Шати не позволит этого ― и, ведомая своим желанием защитить брата, может натворить глупостей куда более опасных, чем она, Ника, сможет вообразить. Сестренка все же слишком наивна, и этой наивностью кто-нибудь непременно воспользуется.
Не то, чтобы Ника обольщалась по поводу собственных шансов. Теоретические знания не заменят опыта. Но у нее есть хотя бы теория ― а еще здравый смысл и нездоровая подозрительность. И она искренне надеялась, что этого окажется достаточно ― надеялась, но не верила. Люди далеко не всегда поступают логично, мир полон опасностей, а решения слишком часто приходится принимать при недостатке информации.
Опасность здесь везде, всегда и всюду. И сестру ― не уберечь. Увы
А значит…
Ника вздохнула, набираясь смелости сказать то, что было необходимо. Но как же не хотелось!
― Хорошо. Только Шати…
― Да?
― Твоя помощь может оказаться очень нужной, но, ― Ника посмотрела на сестру самым серьезным взглядом из возможных, ― обещай мне, что будешь делать все, что я скажу и так, как скажу. Всегда. Даже если это покажется тебе глупым и ненужным, а то и опасным. Это не игрушки, и каждая ошибка может стоить жизни мне… или тебе.
Шати кивнула ― медленно и торжественно, словно принося клятву.
― Обещаю.
― Хорошо. ― Ника прикрыла глаза, успокаивая сердцебиение. ― Тогда слушай, что я хотел сделать раньше… а что придется сделать сейчас. И, если что-то непонятно ― спрашивай.
***
Госпожа Орин была неспокойна.
Она не знала, что именно произойдет с возвращением Шати на женскую половину, и это заставляло ее несколько нервничать. Слишком многое зависело от того, что именно скажет девчушке Саан, и как та сама воспримет происходящее. А сама Орин не могла повлиять ни на что ― только ждать. И надеяться, что она все правильно просчитала.
Эта интрига была едва ли не самой рискованной на ее памяти ― но выхода не было. Наследник Синего Льда слепо шел вперед, не обращая внимания на то, что его дорога ведет в пропасть, а Орин, вопреки всем традициям и воспитанию, вовсе не желала разделить участь мужа. Не для того она, шестая дочь мелкого торговца, столько работала, чтобы попасть в третий по могуществу клан Империи ― хотя бы служанкой. Не для того упрямо завоевывала внимание Данару. Не для того становилась его женой.
Но люди строят планы ― а Великие Духи смеются над ними.
Так что женщина ждала со стороны Шати чего угодно ― от вопросов, обвинений и истерик до полного игнорирования. И не сказать, чтобы ее это волновало. Да, Орин нравилась эта милая девушка, но главной целью был все-таки ее брат, а значит, отношением сестры можно в известной степени пренебречь. Хотя только в известной степени ― не стоит недооценивать родственную привязанность.
Но Шати удалось ее удивить. Шати ― или Саану?
Девчушка вошла в покои легко и спокойно, без капли волнения на подвижном, еще почти детском лице. Поклонилась. Улыбнулась.
― Светлого дня, госпожа Орин.
― Светлого дня, Шати. Ты навещала брата?
― Да. ― девчушка кивнула и опустилась на подушки рядом. В ней что-то изменилось за эти несколько часов ― неуловимо, но очень явственно. Она больше не запиналась, не краснела, не опускала глаз ― а во взгляде светилось что-то странно знакомое.
Знакомое…
Когда Орин вспомнила, где и когда именно видела такой взгляд, то едва не вздрогнула. Так смотрела мать, провожая в дорогу свою любимицу ― и зная, что больше никогда ее не увидит. Так смотрел тот глупый мальчишка, защитивший ее ценой собственной жизни. И так смотрела она сама, принимая предложение Данару стать его наложницей. Сначала ― наложницей, потом ― женой.
Тихая гордость и не менее тихая решимость.
Один из дзинтаи, живущих тогда еще в поместье главы Синего льда, называл такое состояние самадхи ― просветление. Ощущение пронзительной ясности мира ― и знание, что именно следует сделать, чтобы этот мир оставался правильным. Правильным с твоей точки зрения.
И Орин почти испугалась ― потому, что слишком хорошо знала, на что способны те, кто смотрит на мир такими глазами. Всего лишь на миг. А потом Шати моргнула ― и это ощущение пропало, схлынуло, словно его и не было.
Только взгляд девчушки оставался непривычно спокойным.
― Госпожа Орин.
― Да?
― Мой брат просит разрешения навестить вас. И будет счастлив, если вы согласитесь.