Страница 51 из 123
Подозрения Ники оказались верными ― это был не совсем караван. Точнее, не тот караван, что представлялся ей ― то есть не объединение купцов с товаром и под охраной. Просто люди, решившие путешествовать вместе. Здесь можно было встретить крестьян и городские жителей, паломников по ближайшим святым местам и путешественников, странствующих артистов и мелких торговцев… Короче, всех, кому понадобилось пройти по Имперскому тракту, но кто не мог позволить себе личных телохранителей. И да, охрана здесь тоже имелась, не слишком большая, но все же лучше, чем ничего.
Как рассказал Нике местный глава ― тот самый небритый мужчина, что заговорил с ними первым ― караванов, подобных здешнему, ходит по Имперскому тракту не так уж мало. Для него это было семейное дело ― набрать охрану плюс несколько повозок и по дороге собирать всех, кто согласиться внести не такую уж и большую плату. Соглашались многие. Так было ощутимо безопаснее ― разбойники на такие процессии практически не нападали, и понятно почему. Взять с путешественников практически нечего, а риск слишком велик. И дело здесь даже не в нанятых главой охранниках, остальные тоже могли за себя постоять. И если кого-то одинокого еще могли и ограбить, понадеявшись на пусть малый, но безопасный заработок, то целый караван ― поди попробуй.
Майо плату внес ― десяток небольших медных монеток с дырой в центре ― и получил место как для себя, так и для своих спутников. Ника не знала, что его на это сподвигло, но была искренне благодарна. Да только ради возможности сбросить на одну из телег тяжелые сумки она была готова расцеловать всех вокруг! Наверное, только поэтому уже спустя несколько дней синяки под глазами Шати поблекли, а через неделю от них не осталось и следа. Да и простуда обошла сестренку стороной, лишь пару раз заставив чихнуть ― но кто знает, как сложилось бы, не отогрейся та тогда у костра и не выпей горячего отвара из сушеных фруктов?
С полчаса подумав над причинами поведения монаха, Ника решила, что причина именно в Шати. Майо наверняка понял, насколько его подопечный привязан к сестре, и что, заболей та, и на любых попытках куда-то идти можно поставить жирный крест. По крайней мере до тех пор, пока названная сестренка не выздоровеет.
А Майо поджимало время ― вот он и воспользовался случаем. Конечно, караван двигался немногим быстрее медленно бредущего человека, но это все же лучше, чем сидеть на месте и лечить заболевшую девчонку.
В то, что монах Шати посочувствовал, Ника не верила ни на грош. Майо вообще ее сестру воспринимал лишь как рабочую силу и дополнение к брату. Это безумно бесило и вызывало закономерные подозрения, но… в том то и дело, что только подозрения. Доказательств у Ники не было никаких. Да, монах хочет предоставить знакомому клану Избранного Змеем и получить с этого свою выгоду ― но как раз с этим проблем у девушки не было. Скорее она сомневалась, что понимание выгоды Майо совпадет с ее собственным, и тогда…
Что будет тогда, Ника не знала. Вообще, ее ощутимо напрягал этот путь ― непонятно куда, без всяких доказательств и гарантий. Только вот выбора не было. Нет, конечно, плюнуть на монаха и пойти искать счастья самостоятельно тоже выход, вот только с девяностопроцентной вероятностью не дожить до весны. Хорошенькое решение проблем.
Плюс Шати, которая доверяет Майо если не абсолютно, то очень близко к этому. Убедить сестренку в том, что монах хочет ей не только добра ― задача невыполнимая в принципе. О том же, чтобы уйти одной, не могло быть и речи.
Так что Нике оставалось только присматриваться к любой мелочи, подстегивать паранойю и пытаться предусмотреть непредусмотримое. Ну и собирать информацию о мире, конечно.
А вот с точки зрения последнего караван оказался прямо-таки золотой жилой. Путешественники самых разных профессий, возраста и жизненного опыта охотно отвечали на вопросы, травили байки, по-мелочи чему-то учили… Не из доброты душевной, нет ― просто в дороге было скучно. Скучно с большой буквы. А подсевший рядом ребенок, с детской непосредственностью задающий детские же вопросы, хоть какое-то развлечение.
Впрочем, она несправедлива. Были и те, кому Ника нравилась и сама по себе, без всяких скидок на скуку и дорогу. Особенно близко девушка сошлась с двумя странствующими торговцами ― кажется, таких когда-то на Земле называли коробейниками. Высушенный солнцем и загорелый до черноты старик и его внук, шустрый мальчонка лет двенадцати, ходили по деревням, торгуя разнообразной мелочевкой ― от гребней до амулетов и от лекарств до похабных картинок на дрянной желтоватой бумаге. Картинки, кстати, были так себе ― однажды Ника подсмотрела просто из любопытства. Ух, как ругался старик-торговец! Зря ругался ― единственным желанием, что возникло у девушки после просмотра, было оторвать руки так называемым художникам и приделать их, наконец, к плечам. Потому что судя по результатам хм… творчества, росли данные конечности явно не оттуда, откуда нужно и не так, как полагается.
Дни проходили без каких-либо происшествий. Своеобразный режим сложился у Ники уже на третий день. Она рано вставала, помогала Шати с готовкой ― в караване не кормили, все из своих запасов ― а потом начинались тренировки. Как физические, так и Дара, благо, применять его не требовалось, а попытки удержать контакт как можно дольше никому вреда не приносили.
Пока рекордом Ники было… не знала она, сколько. Не было здесь ни часов, ни, тем более, секундомера. Судя по ощущениям, не терять Дар девушка могла часа два, но ощущения они такие ощущения…
Хотя временной промежуток постоянно и весьма ощутимо рос. Да и не только он ― к концу третьей недели Ника стала чувствовать и свой пресловутый “радар”. Правда, пока это были настолько смутные ощущения, что она даже себе не признавалась в их присутствии ― боялась сглазить. Поставить сферу восприятия и одновременно пользоваться Даром ― от таких перспектив захватывало дух. Вот только от того, какое количество труда для этого понадобится, весь энтузиазм тут же сдувался и тихо попискивал где-то в уголке. Не меньше нескольких лет упорных тренировок, и это при самом лучшем раскладе.