Страница 58 из 59
Больше я не выходила из комнаты. Еду мне приносили сюда, но мне кусок в горло не лез. Несколько раз ко мне заходил Владыка, узнать как мои дела, что-то спросить или посоветоваться. Так же он мне сказал, что Лайел отказался идти на ритуал.
– Прости его, – сказал мне Владыка. – Пойми правильно – ты для него лучик света во тьме, который осветил всю его жизнь. Это как для слепого прозреть и увидеть радугу, восход солнца. Узреть весь мир во всем его великолепии красок, а потом опять потерять зрение. Он стал другим и никогда не сможет стать прежним. И нет ничего в этом мире, способное ему заменить тебя.
Я попросила передать, что уважаю его выбор и принимаю его. Заходили ко мне и другие эльфы, я так понимаю, из Совета, что бы поблагодарить или выразить сожаление.
Часа в три ночи двадцать второго разноцветеня я пошла в ванну. Долго грелась в теплой воде, пытаясь унять дрожь. Но помогло не очень. Вздохнув, вылезла и пошла готовиться к жертвоприношению.
В комнате меня ждали те же две эльфийки, что готовили меня к балу. Я облачилась в легкое платье молочного цвета с глубоким вырезом. Слишком глубоким! Он заканчивался ниже груди. Зато я поняла, куда мне будут втыкать нож и такое декольте не будет мешать ритуалу. От разреза платье облегало до середины бедер, а дальше шло свободным кроем. Сзади оно лежало на земле, а зря, ведь приду на алтарь грязная, как поросенок. Одеться сама не смогла – меня била мелкая дрожь.
Пока укладывали волосы, успела искусать в кровь губы. Ох, как не хочется умирать! Только в такие моменты и начинаешь по-настоящему ценить жизнь. Все ее радости и горести.
Только уложили волосы, как в дверь распахнулась. Я обернулась в надежде, но меня ждало разочарование – в проеме стоял Владыка, торжественный и величественный. Я бросилась к нему в объятья.
– Прости, что это приходиться делать это именно тебе. Видит Лания, я бы много отдал за то, чтобы это исправить! – прошелестел его голос у самого уха. – Дай я на тебя посмотрю. Да ты красавица! Платье Лайел выбирал, тебе нравиться?
– Меня смущает разрез, – честно призналась я.
– А по-моему отличный разрез, – раздался за спиной Владыки такой долгожданный и лю… дорогой голос.
– Лай! – я вырвалась из объятий владыки и кинулась на шею белобрысому, украдкой вытирая слезы. – Ты все-таки пришел! Я так рада! Спасибо!
– Разве я мог оставить тебя одну тогда, когда ты во мне нуждаешься. Даже если будешь прогонять – ни за что не уйду.
Я даже не заметила, что мы остались одни. Линиэль и эльфийками ушли, что бы дать нам попрощаться.
– Так ты меня простил? – с надеждой спросила я.
– Ты знаешь, я много думал над тем, что произошло. И я понял, – он прикоснулся губами к моему лбу, – что твой выбор я должен уважать даже больше, чем свой. И если я не могу его изменить, значит надо принять его таким, какой он есть. Ведь твой выбор – это часть тебя, а все что связанно с тобой для меня свято. Твой выбор делает тебя такой, какая ты есть и именно такой я тебя… люблю!
– Лай! Лайечка!!!
– Ну, нет! Она меня уже и собакой обозвала! – обратился он к безмолвно взирающим на нас небесам.
– Ой! Прости!
– Тебе можно. Но только тебе, – и помолчав, добавил, – можно я тебя поцелую?
– Я не ду…
Вот его совсем не интересует, что я думаю! Но как приятно не интересует!
Так дело не пойдет, надо останавливаться, а то чего доброго ради него и передумаю идти на алтарь. Я отстранилась:
– Лай, скоро рассвет, нам пора.
– Ах, да! Чуть не забыл, я вот… принес, – продемонстрировал мне обруч с какими-то светлыми камнями. – Это селенит. Это камень эльфов. Он содержит частичку того света, из которого создала нас Богиня. Пусть этот свет вернет тебя ко мне, – с этими словами он одел мне его на голову. – Тебе очень идет. Вот теперь можно идти. Только пообещай мне, что ты приложишь все силы, что бы вернуться, как бы тебе там не было хорошо и не хотелось бы покидать обитель душ.
– Я постараюсь.
От самой дворцовой лестницы до вершины горы, на которой находился алтарь, в два ряда стояли эльфы. Я и не подозревала, что их так много! Как только мы вышли заиграла флейта. Горизонт начал светлеть и звезды гаснуть. Под ноги нам бросали цветы, что меня слегка смущало, потому что я пыталась на них не наступить. Так под руку с Лайем мы шли между эльфийскими рядами на эльфийское жертвоприношение. Ряды, как только мы проходили, смыкались и эльфы двигались за нами.
Все молчаливые и торжественные. Я даже улыбалась, что бы скрыть как мне страшно. Ветерок развивал мои длинные волнистые волосы. Лайел положил сверху на мою руку свою и крепко меня держал, придвинув еще чуть ближе.
У подножия горы Лай остановился и повернулся ко мне. Ой, не к добру это, не к добру!
– Лиа, пока еще не поздно, прошу тебя – одумайся! Мы можем повернуть назад! Мы можем быть счастливы!
Вот это испытания на прочность! Когда у меня трясутся поджилки и хочется развернуться и сверкая пятками скрыться отсюда куда-нибудь подальше, он мне такое предлагает!!!
– Что ты делаешь? Ты же сказал, что уважаешь мой выбор! Если тебя так тяжело, оставайся здесь. А я должна подняться туда, нравиться тебе это или нет!
– И почему я другого не ожидал? Но попробовать должен был, – вздохнул Лай.
На вершине горы, озаренное розовыми предрассветными лучами, было сооружение, напоминавшее закрытый цветок лотоса. Перед ним стоял Линиэль в окружении Совета.
– АнилиаВередитамкесРакламер Дани Лост, ты оказала нам великую честь, приняв столь сложное решение. Мы не забудем долга перед тобой и твоей семьей. Пусть твой путь осенить благодать Лании и не покинет Она тебя в столь трудную минуту. Твое мужество будет воспето в легендах. Твоя память будет жить в сердцах эльфов вечно!
Каждый из Лордов тоже сказали по несколько слов, после чего я в сопровождении Лайела и Линиэля вошли в «цветок», как я про себя обозвала это сооружение. Размеры впечатляли – высота была около двадцати локтей и приметно столько же в диаметре. Изнутри по убывающей от внешней стены было еще три ряда лепестков – закругленных кверху камней. В месте схождения внешних плит было отверстие, создававшее впечатление, что ты находишься внутри колодца. В центре стоял каменный алтарь. Пол был украшен каким-то орнаментом Вокруг самого алтаря стояло восемь фигур…
– Это… – спросила я указывая на фигуры.
– … единороги, – кивнул Лайел.
– Ух ты! – выдала я осмысленную фразу.
Алтарь окружали прекрасные тонконогие лошади с витым, закрученным в спираль рогом. Четверо стояло по углам, по двое с каждой стороны от камня, один в ногах и еще один в голове алтаря, то есть с его более широкого края. Вряд ли туда положат мои ноги. Каждой статуи была своя поза: кто-то стоял смирно, кто-то с поднятыми ногами, кто-то пытался встать на свечку, а тот, что стоял у головы как-будто нюхал жертвенник. И все это было сделано из светлого мрамора. Так что я даже платьем с ним сочеталась. Да уж, вот где без этого не обойтись!
Около алтаря стояла Калинка и несколько эльфов. Некоторых я узнала, они приходили лечить Танна.
– Это Калниилинай. Она проведет ритуал, – указывая на эльфийку, сказал Владыка.
– А остальные зачем здесь? – поинтересовалась я.
– Они, вместе со мной и Владыкой, помогут мне вернуть тебя к жизни, – ответил за отца Лайел.
– Мы благодарны тебе, Анилиа, за твой смелый и благородный поступок. Я постараюсь сделать все как можно быстрее.
– Тогда не будем тянуть, – улыбнулась я с замершим сердцем. Бейся пока, тебе уже не долго осталось. А то если ты остановишься раньше времени, испортишь все что только можно. – Мне надо только лечь или я должна сделать что-то еще?
– Если тебе хочется, можешь сделать, только не очень долго – скоро покажется солнце, – кивнула Калниилинай.
– Присмотри за ним, – я кивнула в сторону голубоглазой статуи, – чтоб он… чего не натворил.
Я кинула взгляд на Лайела и тут же отвела глаза, отказавшись от идеи, что вспыхнула в моей голове. Но эльф успел поймать мой мимолетный взгляд. Видно он читает мои мысли, потому что он шагнул ко мне, убрал волосы с лица и прошептал:
– Савинаеалаенаим… – его голубые глаза смотрели на меня с грустью и затаенной надеждой.
– Если бы я еще поняла, что ты сказал!
– Я дождусь твоего поцелуя, – повторил эльф уже на понятном для меня языке.
Я, скрипя зубами, отстранилась, поправила платье и волосы. Подняла в видневшееся светлеющее небо взгляд и сказала:
– Вот она я! Добровольная и безропотная жертва! И только попробуйте меня не принять, – погрозила я небу кулаком, – пожалеете!
Владыка улыбнулся и хмыкнул. Калниилинай округлила итак не маленькие глаза и с изумлением таращилась на меня. А Лай смотрел все еще с надеждой, а зря.
Я легла на холодный камень. Нервная дрожь ушла, сменившись дрожью от холодного камня. Почти касаясь носом моей макушки, на меня смотрела статуя единорога. На душе было спокойно и тихо. Меня не одолевали мысли и образы. Я была спокойна, как предрассветный туман. Меня ничего не волновало, не тревожило. Было только ощущение правильности происходящего и полной безмятежности.
Первый лучик солнца заглянул сквозь лепестки, осветив все ярким светом. Время пришло. За мраморной стеной послышались эльфийские песнопения, сопровождаемые неизменной флейтой.
Калниилинай подняла над головой треугольный светлый каменный нож и со всего размаха опустила руки.
Я,зажмурившись, затаила дыхание, готовясь к боли. Но боли не было. Если так легко умереть, то и сама смерть не страшна. Что ж, сейчас увижу, что окружает душу после разделения с телом. Открыла глаза, а на меня смотрит испуганными глазами Калинка. Кинжал замер в пальце от груди.
– Что случилось?! – изумленно спросила я.
– Я не могу… не могу убить живое существо. Я слаба! Не надо мне было браться за то, чего заведомо сделать не смогу! – закрыла глаза ясноглазая эльфийка.
– А я говорю, можешь! Только, пожалуйста, сделай это быстро, а то я простуду заработаю, – иэльфийка улыбнулась. – Соберись, солнце скоро встанет! Я жду! Готова? По моей команде, – Калинка кивнула.
Попытка номер два. Я, расслабившись, прикрыла глаза:
– Давай!
Лайел застонал: «НЕТ!!!», – и судя по звуку, упал на колени. В этот момент Калниилинайс усилием вонзила мне нож в разрез платья – в ту самую злополучную розу.
Меня пронзила нестерпимая острая боль, в глазах все побагровело, затем начало темнеть и расплываться. А умирать не так уж и страшно. Страшно идти к этому моменту.
Вот и все. Последнее что я услышала, погружаясь в обнимающую меня темноту, было Танново:
– ИДИОТ!!! ОПОЗДАЛ!!!