Страница 16 из 105
Крейстон
Бартоломью виртуозно припарковал лимузин перед небольшой сельской гостиницей. Крейстон вышел и распахнул дверцу со стороны Аделаиды.
— Выходите, дорогая, я забронировал два номера здесь, утром отправимся домой поездом.
— Тут доехать-то до вашего Крейстонхилла три десятка миль, — удивилась Аделаида.
— Совершенно верно, — согласился невозмутимый Крейстон, — Бартоломью отправится вперед и все подготовит к нашему приезду. А завтра встретит нас на станции.
Аделаида пожала плечами и выбралась из машины. Бартоломью тотчас же отчалил.
— Не бережете вы старикана, — покачала головой Аделаида.
— У него бессонница, а вождение успокаивает нервы. Бартоломью любит рассекать на ночной дороге, но редко позволяет себе это удовольствие.
— Так и рассекал бы дальше с нами. Надо признать, водит он как бог.
— Но вас поездка могла утомить. Отдохните спокойно ночью, а завтра с утра мы с вами прекрасным образом доберемся утренним курьерским.
— Курьерским? Еще и первым классом?
— В отдельных купе, но позавтракать можем вместе. У меня или у вас, как пожелаете.
Они прошли в холл гостиницы, портье с поклоном принял чаевые от лорда и отдал ему ключи. Аделаида поднималась в номер, разумеется, люкс, занимавший чуть не пол-этажа, и размышляла. С каждой новой ступенькой ее твердое намерение стать герцогиней Крейстон, становилось все менее твердым. Так, ради простой вечерней поездки к приятелю лорд погнал роскошный лимузин с шофером. Ради ее комфорта забронировал номера в гостинице на полдороге. С утра они поедут дальше с курьерским поездом в разных купе первым классом, да еще изысканно позавтракают… Если успеют. Вряд ли эта колымага будет ехать до нужной станции дольше получаса. Так, состояние матери за пару лет брака с ее отцом уменьшилось вдвое. Что будет с ее собственными деньгами при таком-то муже? Даже вообразить страшно, сколько он ухнет на помолвку. А на свадьбу? А на свадебное путешествие? Поди, закажет двухпалубный лайнер, чтобы он доставил их на какую-нибудь… Мальту. И ладно бы он хоть что-то чувствовал к ней. Нет, его никак не удается расшевелить. Каменный.
Утром все тот же портье передал Крейстону вежливую записку от его спутницы. Она уехала курьерским… Только на час раньше и в другую сторону.
Черри
Грей виновато переминался с ноги на ногу и зябко ежился под утренним ветерком. Он не находил в себе сил поднять глаза и взглянуть в строгое личико Черри. Волглое, напоенное моросью дыхание раннего осеннего утра, под полыхающими кострами цыганской вольницы кленами. Утро разлуки. Гарольд еще раз виновато вздохнул.
— Сто пятый, я считаю, — сказала Черри.
— Черри, вы безжалостны.
— Я все еще жду, что вы выполните поручение мисс Льюис.
— Черри, — Грей провел пальцем по своей щеке. — Щетина, я опять вас не поцелую, это нестерпимо, а вы, как нарочно, такая хорошенькая и умытая.
Черри, прикусив губу, отвернулась от мучителя. Мучитель залюбовался ее тонким профилем, а затем густыми прядями светлых волос, скрывшими ее профиль от его взора.
— Черри, я несчастнейший из смертных!
— Сударь, вы твердил и это все утро, я успела усвоить эту идею, пожалуйста, что хотела мне передать мисс Льюис? — Черри снова повернулась лицом к лицу с неотвязным собеседником и попыталась отыскать в его глазах хотя бы тень здравомыслия.
— А вы безжалостны…
— Что, прямо вот так и сказала?
— Это я вам говорю, вы безжалостны, вы поистине ведьма, а не только по маскарадному наряду. Вы безжалостны.
— Мистер Грей, вам, что, действительно нужна от меня жалость?
— Я… я жалок! — захлебнулся негодованием баронет.
— Аут, — вздохнула Черри. — Начнем новый гейм? Что именно просила вас передать мне мисс Льюис вчера…
— Не скандируйте по буквам, я не глухой!
Истина начала смутно доходить до Черри, вряд ли мисс Льюис была столь легкомысленна, что не продублировала свое поручение.
— Мисс Льюис вообще поручала вам что-нибудь мне передать?
— Так я вам и признался! Не надо, не надо так на меня смотреть! Не хлопайте своими ресницами, они меня с ума сведут. Ваша чистота и наивность любого спровоцируют на самые вопиющие безрассудства. Только я скажу вам, что велено передать, как вы тут же сделаете ноги! Ищи свищи! Нет, вы уж сначала выслушайте меня, выслушайте то, что я сам намереваюсь вам сказать… весь вечер, всю ночь и вот уж утро на исходе.
— Послушайте, я же опоздаю. Там написано если не поспею к девяти, о работе можно забыть. Вот полюбуйтесь — «Опоздаете — можете впредь не беспокоиться о продолжении знакомства»!
— Так что же вы раньше молчали! Я бы запер вас в подземелье!
— Вы шутите с моей деловой репутацией.
— У вас нет никакой репутации, вы еще ребенок!
Черри решила пойти на хитрость и, прикинувшись овечкой, ласково пропела.
— Хорошо, сударь, я выслушаю вас, говорите же все, что собирались, я не стану вас перебивать.
Грей молчал с минуту, не отводя взгляда от ее утреннего свежего и совершенно невинного личика, Черри стойко выдержала это испытание.
— Вы думаете, я умалишённый? Послушайте, Черри, вы правы, я рехнулся окончательно, я втюрился второй раз в жизни и снова в деревяшку! Это уже клиника. Черри, вы безжалостны.
***
Мисс Льюис, которая по настоянию врачей и Эллис, оставалась в постели, все же была осведомлена о долгом прощании баронета и лучшей своей выпускницы. Эллис, не скрывая своего любопытства, следила за ними и короткими репликами вводила ее в курс. Репортаж девушки, устроившейся в оконном проеме, необычайно интересовал директрису.
— Ну, что там?
— Все на том же месте, мисс Льюис. Не понимаю о чем так долго можно беседовать с Ливси. Она ужасная зануда, я лично сбегаю от нее через пару секунд.
Темные глаза мисс Льюис заискрились лукавством, зажглись мягкой иронией, но она ни звуком, ни жестом не упрекнула свою воспитанницу.
— Она тоже меня не жалует, мисс Льюис, так что мы квиты.
— Не жалует, верно, но не кричит об этом на каждом перекрестке, это, кстати, дурной тон.
— О-о-о! Господи… — начала, было, уязвленная Эллис, но мисс Льюис остановила ее.
— Зависть искажает путь души, дитя мое.
***
Как по сумеречному морю добрела Черри до своего кресла в вагоне третьего класса. К сожалению, свободное место было только у окна. Черри вздохнула и снова встретилась глазами с пристальным, молящим взглядом золотисто-карих глаз. Волосы у Гарольда растрепались от ветра, и это придавало ему вид деревенского мальчишки, это было втройне не выносимо. Черри не решилась поднять стекло, и между ними по-прежнему не было преграды.
— Ох, мой багаж! — вскрикнула Черри, багаж остался у ворот пансиона, она едва успела к Лондонскому экспрессу, убегая от безжалостного преследователя, так и не передавшего злополучного поручения.
— Его вам пришлют, — как сквозь сухой песок прошептал непрошеный провожатый и снова виновато коснулся своей «щетины». Яркое, проснувшееся утреннее солнце освещало его со спины.
— Полагаю, поручение мисс Льюис…
— Вы безжалостны! А ваш ненаглядный Крейстон в тисках!
Черри против воли рассмеялась, поезд наконец-то, тронулся и такой — смеющейся против воли, с крепко зажмуренными глазами, с чистым утренним личиком, освещенным прямыми лучами солнца, ее и запомнил прозревший Гарольд.
— Привет, Гарольд, я не успела поцеловать Черри, впрочем, ты заслонил ей весь обзор.
— Линда… — обреченно констатировал Гарольд и закрыл глаза.
— Да, это я, дорогой, и должна признаться, я, кажется, решилась покинуть пределы зачарованного сада волшебницы Льюис.
— Линда, ты так и не поверила мне, а ведь мы могли быть счастливы все эти годы. Ты испепелила наши чувства, а ведь они были сотканы из радужных искорок, теперь же только песок бессмысленных сожалений.
— Да, милый, только песок, но для меня он золотой, и теперь я бесконечно смогу вращать клепсидру, не сводя глаз с золотых крупинок.
— Ты безжалостна, Линда, ты безжалостна.
— Да, солнышко мое.
***
— Солнышко, солнышко, — прошептала сквозь сон, сморенная приключениями минувших суток Черри.
Парень, сидевший напротив, отделил от своей газеты рекламный лист, сбрызнул его минералкой и прилепил на стекло, затенив от слепящего солнца Черри. За этим занятием его застиг проходивший мимо контролер. Он укоризненно цокнул, но поймав испуганно-виноватый взгляд галантного верзилы объемов Шварценеггера, хмыкнул и поднес к лицу растопыренные пальцы. Доброхот радостно засиял, а контролер проследовал дальше, махнув рукой на свой профессиональный долг и не проверив билеты у этой трогательной парочки. А напрасно, у Черри с собой не было не только багажа, но и билета, который остался в руке безутешного баронета. Черри, утомленная Хэллоуином, напрочь забыла о практичности и прозе жизни.
***
«Крейстон в тисках, он в тисках!» Девушку разбудил участившийся стук колес.
— Что это стучит в виски? Ах, да, колеса на стыках, подъезжаем к Лондону, много стыков — стрелки.
— Прибыли, мисс, вам помочь с багажом? — вежливо осведомился попутчик «Шварценеггер».
Она распахнула очи, и он невольно пролепетал:
— Господи, воля твоя над нами…
— Мужчины, сэр, существа настолько непредсказуемые и так внезапно срывающиеся с резьбы, — плохо соображая после сна, ответила ему Черри. — К счастью у меня нет никакого багажа, так получилось.
Парень-попутчик все еще смеялся, когда Черри легкой белкой проскользнула мимо контролера и выбралась на привокзальную площадь. Она несколько секунд поразмыслила, не направиться ли ей на стоянку такси, но потом сообразила, что к девяти она успевает и пешком.
***
— Какая там еще Ливси! В мой законный творческий день, да еще до завтрака, натощак!- услышала Черри из домофона и расхохоталась на радость немногим прохожим. — Эй, да кто вы такая? Я сейчас открою, сидите смирнехонько в гостиной и не вздумайте подниматься по лестнице! В доме двое голодных мужчин. Я о завтраке, не подумайте чего…
Дверь распахнулась и Черри вошла. Сверху тот же голос, что и из домофона, продолжил ее испытывать.
— Может, вы предлагаете кофемолки? Тогда молитесь перед смертью!
Черри задержалась в холле. Он ей понравился — идеально уложенные старинные плитки пола, серые и розовые, высокие белые стены с меандром цвета охры поверху. Шкафы, утопленные в стенах, никаких открытых зеркал, мягкий верхний свет и роскошно разросшийся папирус в кашпо, стилизованном под античный краснофигурный кратер у широкого окна, выходящего на внутренний дворик. Лестница, ведущая на второй этаж, новейшее достижение инженерной мысли, казалась парящей в воздухе. Черри не успела разглядеть, в чем особенности ее конструкции, как со второго этажа свесилась всклокоченная голова, и близорукий взгляд ее обладателя критически оглядел девушку с ног до головы.
— Я сказал в гостиной, это налево.
— Мне и здесь хорошо, благодарю вас, — вежливо ответила Черри.
— Марш в гостиную! Мне нужно разбудить Лейзерса, а это не для женских ушей!
Черри, как-то разом за прошедшие сутки, постигнувшая особенности мужской психики, и тут не испугалась, спокойно прошла в указанную дверь и оказалась в гостиной, своим лаконичным убранством вторившей холлу. Те же отполированные до блеска плитки только уже из ценных пород дерева — розоватого и серебристо-серого, те же цвета яичной скорлупы стены, с застекленными встроенными книжными шкафами, тот же меандр в ненавязчивом декоре. Окна от пола до потолка выходили на тот же внутренний дворик с ровными газонами, дорожками, выложенными серыми и розовыми плитками, несколькими кустами пионов и хризантем, высаженных с продуманной небрежностью. Интерьер был наполнен светом и воздухом, Черри расправила плечи и глубоко вздохнула. Чудесное место!
— Ну, как же, мисс Ливси из школы Льюис! Ривз, ты маразматик! Сам же и назначил девчонке на девять. А я, почему здесь? Когда я добровольно соглашался без крайней нужды ночевать в твоем вертепе?
Черри поняла, что хозяину дома удалось разбудить Лейзерса, на свою голову. Ее будущие работодатели профессора Лейзерс и Ривз вели переговоры через пространство холла, гулкое пространство, с прекрасной акустикой. Видно оба профессора не спешили покидать свои спальни. Черри устроилась в мягком кресле, обитом кожей кремового цвета, и прислушалась.
— Я здесь только потому, что тащиться сюда с утра через весь Ист-Энд еще то испытание. Уж лучше переночевать в твоем серпентарии! Кстати, на меня ночью свалилось чучело фламинго, я весь в розовом пере, можешь радоваться!
Черри звонко расхохоталась, и профессора приглушили свои голоса.
— Мое чучело, убийца! — прошипел профессор Ривз.
— Если бы твое! — отпарировал профессор Лейзерс.
— Я тебе припомню!
— Припомнишь? С твоим-то маразмом? Не трудись, старина, такое усилие может стоить тебе жизни. Ты же сам назначил барышне на девять часов, а теперь угрожаешь ее жизни и несешь какую-то чушь про кофемолки!
— Да, но я-то рассчитывал, что она как все нормальные барышни опоздает и доберется сюда как раз к чаю. Я люблю пить чай в компании юных барышень, есть, кому его разливать, — глубокомысленно изрек профессор Ривз.
— Ну, а она оказалась пунктуальной, так что вставай, бездельник и займись завтраком на троих, ты в доме хозяин, тебе этот крест и нести.
— Теперь я понял, почему ты столь благосклонно согласился переночевать у меня, да еще смиренно выслушивал весь вечер мои этрусские этюды.
— Твоя флейта, старина, способна поднять из гроба этих несчастных этрусков, забыл тебе вчера об этом сказать.
— Как же ты выжил после этого, змейс, ядом не подавился!
— Я могу приготовить завтрак, пока вы одеваетесь, господа! — вмешалась Черри в этот бесконечный диалог. — Мне это не составит труда. Где у вас кухня, мистер Ривз?
В холе воцарилась тишина, потом Ривз шепотом спросил у своего оппонента.
— Мы выписали в качестве мальчика на побегушках — чистого ангела? Мне показалось, или барышня спрашивает, где кухня? — не веря себе, спросил Ривз.
Лейзерс проявил деловой подход и вежливо обратился непосредственно к Черри.
— Кухня справа от холла, и можете, не беспокоится, если что-нибудь разобьете, миссис Ривз перед отъездом предусмотрительно убирает от рук своего сына все более или менее ценное. Бейте на здоровье, там есть, где разгуляться!
Черри посмеиваясь, направилась в кухню. Пока она возилась с завтраком, профессора продолжали перебраниваться и приводить себя в порядок. Черри с удовольствием прислушивалась к их воркотне. Ей очень понравилась непринужденная атмосфера этого дома. Когда профессора спустились, наконец, в кухню, просторную и совмещенную со столовой, завтрак был готов и подан и Черри встретила их обоих сияющей улыбкой.
— Я очень рада, господа, что приняла ваше предложение, полагаю, вы соправители, как римские консулы?
— К сожалению, да, — поклонился Ривз.
— Ганнибала на нас нет! — уточнил Лейзерс.
Весь этот длинный, но отнюдь не скучный день, который Черри провела в обществе профессоров, которые твердо решили разом обрушить на нее всю лавину инструкций, исторической информации и академических сплетен, ее не оставлял мучительный рефрен — «Крейстон в тисках…»