Страница 60 из 85
Стрелки щелкают: тик-так. Спокойные мысли плавно тянутся в голове и кажется, что страсти больше не бушуют, а Суть моя понемногу остывает.
Тик-так щелкают стрелки, будто подгоняя время. Мила проснулась и поправляет Евгению подушку, что-то ласково ему говорит, хотя тело его уже не способно слышать или чувствовать. Но она еще надеется, ей еще хочется верить. Матильда борется с этим бескомпромиссным пониманием невозможности спасти брата. Она всегда идет до конца, чего бы это ей ни стоило.
Я развлекался, уговаривая одного крепкого духом священника пойти против Совести и Бога. Нашептывая ему порочные мысли, соблазняя забрать пожертвования прихожан, я уже был близок к цели, когда мою уверенность впервые за тысячи лет пошатнуло. По Судьбе у этой жертвы соблазна предначертано отработка отчаяния, и он всю свою жизнь всячески пытается с этим бороться. И вот опять - тяжела финансовая обстановка ввергала его в беспросветное уныние, затмевая чистый поток уже вполне сформированной кристальной души. Я шептал и шептал священнику, чтобы он не думал ни о чем, ни о своей репутации, ни о последствиях своих действий, а просто взял деньги.
- Ты же взаймы берешь! Ты же потом всё-всё вернешь, как только твое благосостояние улучшится, и дела пойдут в гору.
- Я верну, обязательно, - тихо под нос пробурчал священник, но тут же себя перебил: - Нет! Это не по-христиански, я не должен этого делать. Это самое настоящее воровство, а значит предательство. Я не могу предать Бога своего.
- Но ведь он тебя предал! - язвительно плюнул ядом прямо в душу, стараясь интонацией как можно сильней задеть чувство несправедливости, которое втайне от всего растет в его Сути. - Где сейчас твой Боженька? Почему он оставил тебя в такой момент? В таком безнадежном состоянии? Почему Он в принципе мог такое допустить? Никогда он не воздавал тебе по заслугам!
- Да. Он обо мне совсем не заботится, - вздохнул священник, но тут же вновь себя перебил: - Неправда, заботится, а я его предаю! Бог меня не оставит в беде. Просто сейчас Сатана чувствует мою слабость и искушает.
- Глупенький, - усмехнулся я. - Ведь если так посудить, то это как раз-таки Бог спасает тебя, посылая легкие деньги, а ты так бессовестно отвергаешь его помощь. Возьми, ведь ты никому ничего не должен. Прихожане пожертвовали явно то, что им не нужно. Кому? Наместнику Бога на Земле, то есть тебе.
Я начинал уже злиться. Почему этот глупый человечишка не искушается? Почему он упорно не слышит моего выверенного, бьющего точно в цель, шепота? Такого стойкого протеже мне не попадалось уже очень давно. Я решил сменить тактику и подождать, когда в его мыслях появится тишина. Тут-то и уловил, что все это время работал не один. Какой-то ангельский голосок с другого плеча напевал моему подопечному:
- Бог тебя простит, прихожане тебя поймут, но сможешь ли ты сам убежать от этого поступка? Сможешь ли ты когда-нибудь убедить себя, что не было другого выхода?
- Я не прощу этого себе никогда, - покачал головой священник. - Никогда.
Какой дерзкий нахал покусился на мою добычу? Теперь мне ясно, почему священник оказался настолько тверд духом.
Терпеть не могу этих ангелов. Всегда чопорные, высокомерные, заносчивые. Но больше всего в них бесила эта сдержанность, как будто они не испытывают никаких эмоций. Как будто они совершенно бездушные куклы, не имеющие Сути. Мне всегда казалось это чем-то противоестественным. Частенько я встречаюсь с ними, выполняя свое нехитрое предназначение. И ни один из ангелов ни разу не вступил со мной в прямое противостояние, не усердствуя особо с взращиванием человеческой души. Создавалось впечатление, что потеряв всякую страсть к жизни, они равнодушны и к Пути, который выбрали однажды. Максимум чего удосуживался я и другие демоны при столкновении - пара пафосных фраз, после которых белые ретировались, оставляя только сквозняк в душе подопечных.
Я выглянул из-за головы священника, чтобы поближе рассмотреть соперника. Это была девушка: невысокая, худенькая, как, впрочем, и все ангелы, с длинными светлыми, почти платиновыми, волосами. Из одеяния - простая короткая туника и больше ничего. Стандартный атрибут ангелов, плетеные сандалии до колена, на ней отсутствовал, как и украшения, обычно вплетаемые в волосы или одежду. Она парила на своих белоснежных крыльях над самым ухом, улыбалась и, тягуче распевая, наговаривала священнику что-то о Боге. От таких наговоров, у особо верующих обычно свершались припадки благочестия, и склонить их на свою сторону больше не предоставлялось возможным, по крайней мере, в ближайшее время.
Я вознегодовал и, хоть это было и противоестественно для меня, телепортировался на другое плечо, позади ангела. Долго не раздумывая, я опоясал хвостом ее за талию и потянул вниз, ближе к себе. Она вздрогнула, резко обернулась и оторопела, но в ее взгляде не читалось страха, скорее некое недоумение.
- Что ты себе позволяешь? - надменно спросила она меня, и взмыла в воздух, поднимая за собой. Другой бы растерялся, но не я. Оторвавшись от плеча на несколько сантиметров, телепоритровался обратно, так что ангел переместилась в слоях пространства со мной и оказалась в том же месте, откуда начинала свой полет. Эта нехитрая процедура повторилась несколько раз, пока до нее, наконец, не дошло, что происходит. В надежде, что она разозлиться, упорно не отпускал ее и все настойчивей тянул ближе к себе, зная, что жар моего тела ей невыносим. Но в ответ ангел рассмеялась, и, взяв аккуратно за кончик хвоста, единственной не обжигающей части моего тела, просто размоталась.
- Наглый ты, как все красные. Мне жаль, что ты не желаешь моей помощи.
- Помощи!? - от неслыханной дерзости я невольно поперхнулся собственным дыханием. - От ангела? И чем же ты мне можешь помочь?
- Я могу научить тебя стать праведным.
- Давай я лучше помогу тебе стать счастливой? Не хочешь немного плотской любви? - я пошло облизнулся.