Курьер

Разговор как-то угас. Вроде бы и тема благодатная, и поспорить есть о чем, и поводов для гипотез более чем достаточно, а никто не рвется брать слово. Потому что гипотезы — это здорово, конечно, но вот фактов для их подкрепления где брать? А о высосанных из пальца версиях Яков Вениаминович буквально только что высказался очень жестко. Вот и молчали. Я начал обдумывать планы на сегодняшний день. И по-прежнему что-то мне мешало, назойливой мухой жужжало в сознании…

У Бориса телефон тренькнул звуком пришедшей эсэмэски. Скороговоркой извинившись, Борис снова вытащил аппарат и мельком взглянул на экран.

— Я покину вас с вашего позволения, — сказал он со смущенно-виноватой улыбкой. — Дурацкая фирма иногда все-таки требует присутствия руководителя. Никак не отучу ее от этой вредной привычки.

Борис встал с диванчика и начал со всеми прощаться. По старшинству, разумеется.

— Яков Вениаминович, было очень приятно познакомиться. Роберт, думаю, излишне говорить, что я принял ваше предложение о сотрудничестве, которое за вас сделал Вадим. Так что, когда начнем по-настоящему работать, — дайте знать. Вадим, — он крепко сжал мне руку, — держись! Думаю, теперь полегче будет. Звони в любое время.

И тут я вспомнил! Или понял… В общем, в моей голове наконец-то провернулась в нужную сторону какая-то шестеренка и та дрянь, что терзала мой мозг, мешая сосредоточиться, выступила из тумана.

— Скажи, Борис, — сказал я как можно небрежнее, не отпуская его руки, — я хожу в спортзал?

Мой друг реально подвис. Даже не пытаясь отнять руку, он тупо спросил:

— В какой спортзал?

— Да в любой, — я раздраженно пожал плечами. — В фитнес-центр, в тренажерку… Вообще в какой-нибудь спортзал я хожу?

Борис аккуратно вытащил свою ладонь из моей. Залез взглядом мне в глаза так глубоко, что я почувствовал себя неуютно. Покачал головой.

— Нифига себе тебя Тоннель не отпускает… Насколько я знаю, не ходишь ты в спортзал. Пару лет назад пробовал начать, но быстро сдулся, и месяца не прошло. Помнишь?

Я вспомнил. Вспомнил, конечно. И фитнес-центр, и как начинал, и как бросил… И что после этого действительно мои занятия спортом ограничивались довольно нерегулярными заплывами в вечернем или ночном море. Если не считать бега за трамваями…

— Точно! — сказал я жизнерадостно. — Все, отошел. Тяжелый был Тоннель. Только не смотрите на меня соболезнующими глазами, со мной уже все в порядке и вообще, в целом я вполне адекватен.

Не знаю, не начался бы сейчас новый виток сомнений в реальности моей встречи с Томашовым, но после торопливого стука дверь приоткрылась. Показалось лицо Верочки, виноватое, но все равно прекрасное.

— Яков Вениаминович, — жалобно сказала Верочка, — тут посетитель. Я просила подождать, но он…

— Он говорит, что он не простой посетитель. — Мужчина лет пятидесяти появился в дверном проеме, отодвинув Верочку хоть и не без деликатности, но уверенно.

Каким-то очень естественным движением он мягко прикрыл за собой дверь, оставив таким образом Веру за пределами сцены. Удивительно, ведь, что ни говори, цербером Верочка была отменным, справляясь даже с пожилыми дамами того сорта, перед которым пасуют правоохранительные органы.

А в мужчине не было ничего примечательного. Редкие волосы с проблесками седины, круглое, вполне добродушное лицо, небольшой животик — тот, что носят «для солидности». Одет он был тоже тривиально — в серую рубашку с длинным рукавом и джинсы.

— Меня зовут Александр Константинович, — представился «не простой посетитель», — и представляю я комитет по контролю применения магии при Всемирной Ассоциации Магов.

— КОМКОН-2! — восхитился я.

Александр Константинович внимательно, хотя и вполне дружелюбно посмотрел на меня.

— Почему же два? — спросил он. — У нас нет предшественников.

Я отвел глаза. Каждый раз, встречая человека, не читавшего Стругацких, я испытываю чувство неловкости.

Но Александр Константинович уже перенес свое внимание на Бориса, который так и топтался посреди кабинета.