Курьер

А уж выкладывать историю о магических покушениях на мою скромную персону приехавшему на ночной вызов дежурному сержанту… Во-первых, придется рассказать, что я курьер. В милиции, разумеется, о моей профессии знают, но знают именно нужные люди, посвящать в это каждого участкового и постового было бы совсем неправильно. Во-вторых, история будет выглядеть диковато, особенно в сопровождении выдыхаемых мною алкогольных паров. И до утра никто следователя все равно будить не станет.

Так что если от отчаяния и безысходности я и потащусь в милицию, то явно не этой ночью. Это будет в качестве последней меры.

Такой ход мысли я одобрил и даже смог криво улыбнуться. Если последняя мера намечена, значит, следует подумать о предпоследних. Что ж, будем считать, что панику я смог с себя стряхнуть, хотя бы на время. Желания бухнуться на колени и молить неведомо кого о пощаде больше не возникало. Напротив, очень хотелось набить кому-нибудь морду. Лучше всего, конечно, тому самому «неведомо кому», но на худой конец подойдет любой прохожий, который мне чем-нибудь не понравится.

Я остановил сомнамбулическое бредение по центру мостовой и задумался. Кое-какой прогресс в своем состоянии можно отметить, переход от трусливой истерии до немотивированной агрессивности буду считать позитивным симптомом. Но надо двигаться дальше.

Во-первых, сойти на тротуар. Стоять посреди дороги, пусть даже ночью, это моветон.

Во-вторых, успокоиться, насколько это возможно. Так можно действительно оказаться в милиции гораздо раньше, чем планировал. И вовсе не в качестве заявителя. А потом, вдруг избранный мной в жертву прохожий случайно окажется физически сильнее. Как говорится, а меня-то за что?

Кофе нужно выпить. Хорошего, горячего, крепкого кофе. Или даже (я не привередливый) пусть посредственного, но обязательно горячего и крепкого. На меньшее я не согласен.

Оглядевшись, я заметил в квартале от себя круглосуточно открытую кафешку. Не чудо, конечно, но можно принять за добрый знак.

Кроме меня в маленьком, на шесть столиков, зале посетителей не было. Это хорошо, если вдруг на меня рухнет потолок, или случится еще какая пакость, случайных жертв не предвидится. Если не считать персонал заведения в лице единственной совсем молоденькой девчонки, отчаянно хотевшей спать, но тем не менее с приклеенной улыбкой принесшей мне кофе и вообще старавшейся смотреть на меня без неприязни. Не могу же я сказать ей: «Мадам, пока я пью у вас кофе, погуляйте, пожалуйста, на улице». Это будет невежливо. Пусть считается с профессиональным риском, посетители — они разные бывают…

Мысли были злые, но на другие я пока способен не был. Людей я люблю, и очень надеюсь, что никто из них не пострадает за компанию со мной. Но изображать из себя отшельника, смиренно дожидающегося смерти в уединенной пещере, не намерен. Уж простите, люди. Будем верить, что нацелившийся на мою жизнь маг не является сумасшедшим маньяком. Тьфу ты, чушь какая-то! Это что получается: убей меня осторожно, пожалуйста? Маньяк он или не маньяк, надо до него добраться и задать пару вопросов.

Да, главный вопрос: за что? Тут Борис прав…

А только ли тут? Этот ехидный вопрос возник в мозгу словно против моей воли. Я сначала хотел его с презрением отогнать, но потом передумал. Надо на вещи смотреть здраво. Яков Вениаминович сделал мне амулет, и я чувствовал себя в относительной безопасности. Но потом происходит взрыв… Можно, конечно, сказать, что произошел он там, где я находился минуту назад. А можно и по-другому — там, где как раз таки и находился амулет. Не будет ли вторая формулировка точнее? Или все-таки совпадение?

Я повертел ситуацию в голове так и эдак и пожелал, чтобы Яков Вениаминович был так счастлив, как я верю в такое совпадение. Можно, конечно, для чистоты эксперимента взять у моего любимого мага еще парочку амулетов и посмотреть, что будет с ними и со мной… Но что-то мне подсказывает, что до получения надежного результата я могу не дожить.

Кофе изгонял из меня остатки хмеля (надо понимать, что большая часть улетучилась под действием взрывной волны). Я заказал еще чашечку, смалодушничал и добавил к заказу пару горячих бутербродов с сыром. Есть не хотелось совершенно, но надо же сделать девочке хоть какую-то выручку. Дремала себе спокойно за стойкой, так нет, объявился ночной клиент…

Итак, Яков Вениаминович? Знак вопроса пока оставлю, конечно, не дело приговор выносить без суда и следствия. Но… Вел он себя сегодня странновато — это первый факт. На задание он меня отправил, и задание оказалось неожиданно сложным — это пусть будет факт второй. Вся катавасия началась как раз после выполнения этого задания, тоже факт, пусть и не слишком убедительный. Ну, а фокус с амулетом — это уже всем фактам факт.

Конечно, обвинение на таком базисе можно выстроить только хлипкое, но это больше, чем ничего. Других-то подозреваемых у меня и на примете нет.

Почему мне не хочется верить в виновность Якова Вениаминовича? Потому что он симпатичный старикан? Так история знает многих очень симпатичный людей, втайне совершавших очень несимпатичные поступки. Потому что не один год работали вместе? Тоже мне аргумент. Тут скорее может крыться основание для мотива.

С мотивом у меня определенности нет, что правда, то правда. Но и тут Борис прав — это самое проклятущее заклинание может значить больше, чем мне представляется. Не могу понять как, но может. Я ведь многие заклинания, заказанные Яковом Вениаминовичем, не сразу мог по достоинству оценить. Может, он с помощью этого дурацкого воссоздания текста такие миллионы загрести собрался, что меня как досадную помеху рассматривает. Вдруг я сжульничал, спрятал диктофон под рубашку. Или в самом деле гипнозом кусочек памяти восстановить можно…