Курьер

— Почему? — спросил я. — Я вот тоже в той логической цепочке изъянов не вижу.

Томашов сменил позу и сел ко мне лицом.

— Тут ведь разобраться надо, что за контроль, — он поморщился. — Действия КОМКОНа можно сравнить с попытками закрыться от пожара при помощи деревянных щитов. На какое-то время создается иллюзия контроля над стихией. А на самом деле ты только кормишь огонь… И мне кажется, что руководство КОМКОНа все это понимает.

— И сознательно занимается вредительством? — не скрывая иронии, спросил я.

— Да не в том дело, — махнул рукой Томашов. — Просто все эти задекларированные цели — не главное. Так, для масс, даже внутри комитета. Первична именно власть. Цель и средство аккуратно поменяли местами.

— У тебя есть доказательства?

— Какие? — Томашов невесело засмеялся. — Подписанный кровью секретный документ? Что ты счел бы доказательством?

Я покачал головой.

— Мне интересно, что счел доказательством ты?

Интуиция мне подсказывала, что Томашов явно что-то недоговаривает. Но не подсказывала, что именно.

— Ну… — он сделал неопределенный жест. — КОМКОН уже обладает весомой властью в мире, пусть пока еще не явной. И что, жизнь стала лучше?

— Ой, Миша, у тебя и аргумент! У нас что, есть другой мир для сравнения? Как мы можем знать, что было бы с миром, не будь КОМКОНа? Заметь, я не выступаю в его пользу, просто пытаюсь быть объективным. Нам бы параллельную Вселенную… а лучше несколько. В одной чтоб без комитета, в другой вообще без Белого шара, в третьей… И чтоб можно было выбрать себе самую уютную и остаться в ней жить. Время от времени поглядывая в соседние — не прогадал ли.

Томашов улыбнулся, и я так и не понял, как он отнесся к моим словам.

— Мне сложно объяснить словами, Вадим. Наверное, это нужно почувствовать на своей шкуре, находясь внутри. Но я понял, что мне с КОМКОНом не по пути.

— И что, там настолько суровые законы, что увольнение не предусмотрено?

— Уволиться можно. Но в покое меня бы не оставили, это я понимал. Я ведь не совсем обычный сотрудник, я все-таки Томашов, — он застенчиво улыбнулся. — Убедительной причины ухода я придумать не смог бы, а уйти без причины… Нет, моей свободе настал бы окончательный и бесповоротный конец. Жучки технические, жучки магические… Регулярные разговоры по душам, с целью понять, что меня не устроило в комитете. Подозрения, попытки добраться до сути, неизвестной мне самому.

Нет, что же он недоговаривает, мерзавец?.. Все, вроде бы, правильно говорит, но какого-то заметного куска в общей картине не хватает.

— Работа в КОМКОНе все-таки много мне дала в плане понимания феномена Белого шара, — продолжил Томашов. — Я и сам немало интересного для себя открыл, а с руководством делился не всем. Сначала — интуитивно, потом уже осознанно, с побегом я не спешил, почти два месяца готовил. Наконец, скрылся.

— Где? — спросил я.

— Более интересным вопросом был бы не «где», а «как», но и этого я тебе рассказывать не буду, извини.

Я, в общем, не расстроился. Охота на Томашова никаким образом не входила в мои планы. И я уже достаточно большой мальчик, чтобы понимать, что знания бывают излишними… Но для вида я чуть-чуть сделал таки оскорбленное лицо:

— И этот человек хочет от меня какой-то помощи!

— Хочу, — не стал спорить Томашов. — Но ты ведь еще не согласился мне помочь.

— В первую очередь потому, что ты до сих пор не озвучил свою просьбу, — парировал я.

— А кто требовал от меня подробностей моего побега? — возмутился Томашов.

— Ой, хватит! — я хлопнул ладонью по земле. — Не старайся потратить моего терпения больше, чем его у меня есть. Говори уже.

— Просьба… — Томашов задумался. Такое впечатление, что к этой части он оказался не готов. — Просьба простая… наверное. Есть одно заклинание, которое мне никак не удается добыть.